Подвалу в доме ипатьева
Обновлено: 01.05.2024
После событий 1918 года Ипатьевскому дому суждено было просуществовать ещё больше четверти века.
После расстрела дом вернулся в собственность Н. Н. Ипатьева — как полагают иногда — в связи с отступлением красноармейцев из города. Тот же, окончательно решившись эмигрировать, продал его представителям Белой армии, после чего в доме расположился штаб генерала Р. Гайды и омское правительство.
В 1919 г. Екатеринбург окончательно перешёл в руки красных. До 1927 г. в нём располагался вначале армейский штаб, затем после окончания боевых действий на Урале — начиная с 1922 года — общежитие и квартиры высших воинских чинов.
В частности, здесь жил Ермаков Андрей Георгиевич, командир 6-го полка дорожно-транспортного отдела ГПУ Пермской железной дороги.
Фотографии дома Ипатьева, обнесённого забором, печатались во многих советских изданиях (например, в книге «Екатеринбург за 200 лет», вышедшей в 1923 г.), сопровождаемые подписью «последний дворец последнего царя».
В 1927 г. здание отдали Истпарту — комитету и архивному ведомству, занимавшемуся вопросами истории ВКП(б), разработавший план устройства здесь Уральского музея Революции и Антирелигиозного музея.
Музей революции работал каждый день кроме понедельника и четверга с 12 до 18 часов, стоимость билетов составляла 5 коп. для экскурсантов, 10 коп. для членов профсоюза и 25 коп. для всех остальных. Правом на бесплатный вход обладали ученики школ, инвалиды и красноармейцы. В экскурсию по музею входило посещение подвала, где были расстреляны Романовы. В подвале была восстановлена стена, у которой были расстреляны Романовы (подлинную разобрали и увезли с собой отступающие белые войска). У этой стены разрешалось фотографироваться, чем как полагают, воспользовались депутаты VI конгресса Коминтерна. Площадь перед домом была переименована по неточным сведениям в Площадь Народного Гнева а по официально изданному в предвоенные годы плану города — в Площадь Народной мести.
После 1932 г. когда интерес к расстрелу царской семьи пошёл на убыль (или — по другим сведениям), в верхних эшелонах власти было принято решение предать случившееся забвению.
В 1938 г. здесь окончательно разместились, потеснив музей Революции экспозиции Антирелигиозного и культурно-просветительского музея.
В последующие годы в этом доме находились Совет безбожников, ректорат Урало-Сибирского коммунистического университета, общежитие для эвакуированных, отделение Института культуры, областной партархив.
Во время Великой Отечественной войны в доме хранились экспонаты коллекции Эрмитажа, которые были эвакуированы из Ленинграда, но музей революции продолжал существовать, и в подвальном помещении (вход с улицы Клары Цеткин) разместилась выставка, посвящённая русско-японской войне.
В 1946 г. картины были вывезены, Музей революции закрыт, его экспозиция частично передана местному историко-краеведческому музею, часть, один из филиалов которого открылся в Вознесенской церкви. Некоторое время после этого в доме Ипатьева действовала выставка образцов советского и трофейного оружия, применявшегося во время Великой Отечественной войны.
В том же 1946 году в здание въехал Областной партийный архив, затем учебный центр областного управления культуры. Часть помещений отошла местному управлению «Союзпечати», остававшиеся здесь до 1971 г". Подвал был превращен в хранилище.
В 1974 г. по ходатайству Свердловского отделения Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры дом Ипатьева был присвоен статус историко-революционного памятника всероссийского значения.
Решение о сносе дома было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 30 июля 1975 года. Предложение Андропова было принято единогласно. Решение Политбюро «О сносе особняка Ипатьева в г. Свердловске» подписал Суслов , так как Брежнев в это время находился на отдыхе в Крыму.
В момент принятия постановления Свердловский обком КПСС возглавлял Яков Рябов . Однако, окончательная директива откладывалась, и к моменту сноса на посту первого секретаря уже находился Борис Ельцин . Определенную роль в отсрочке сыграло противодействие Всесоюзного общества охраны памятников истории и культуры при некотором сочувствии Рябова и Соломенцева (Председателя Совета министров РСФСР). Однако местные руководители Пономарёв (Секретарь Свердловского обкома КПСС по идеологии), Мехренцев (председатель облисполкома), Манюхин (первый секретарь горкома КПСС) торопили снос. В июле 1977 года в доме работала комиссия во главе с профессором А. А. Малаховым, которая исследовала, нет ли в нём подземелий и тайников. Наконец, 3 августа 1977 года Совет министров РСФСР принял решение № 1221-р об исключении особняка из списка исторических памятников государственного значения. Вскоре после этого решения из дома были переведены занимавшие его конторы, освободившиеся помещения были сфотографированы и обмеряны. Вокруг дома был поставлен забор. Часть внутреннего декора оказалась в хранилище местного краеведческого музея.
Ельцин оставил о сносе дома Ипатьева воспоминания в книге «Исповедь на заданную тему» (1989), которые неточно описывают ход событий:
«Вдруг я получаю пакет секретный из политбюро — уничтожить дом Ипатьева. Сопротивляться было невозможно. И вот собрали технику и за одну ночь разрушили…»
В 1908 году его владельцем стал инженер-строитель Николай Ипатьев, купивший здание у прежнего хозяина (золотопромышленника Шаравьева) за 6 тысяч рублей. Семья Ипатьева жила в помещениях верхнего этажа, а на нижнем располагалась его контора подрядных работ.
Весной 1918 года дом у Ипатьева реквизировали по указанию Уралсовета для размещения семьи Николая II, привезенной по решению Президиума ВЦИК в Екатеринбург из Тобольска. Романовы были помещены в дом 30 апреля и провели в нем 78 дней, после чего их хладнокровно казнили. На этом моменте – самом значимом в истории дома – остановимся подробнее. Вашему вниманию архивные фото и аудиозапись рассказа одного из участников казни о том, как выбирали способ убийства царской семьи и как это происходило.
Подготовка и убийство царской семьи
На чердаках соседних зданий поставили пулеметы. Вокруг ипатьевского дома возвели высокий двойной забор, по периметру разместились несколько постов охраны – их в первую очередь и увидели члены царской семьи.
Что касается внутренних помещений дома, то они были украшены чугунным литьем, лепниной, потолки – художественной росписью.
Большевистское руководство намеревалось устроить открытый суд над бывшим императором. Но якобы имелись сведения о существовании «белогвардейских заговоров» для похищения царя. А восстание белочехов и наступление белогвардейских войск на Екатеринбург ускорили принятие решения о расстреле опального царя.
Организовать расстрел всех членов царской семьи, сопровождавшего его доктора и слуг, было поручено коменданту «дома особого назначения» (так тогда именовали дом Ипатьева) Якову Юровскому. В ночь на 17 июля 1918 года Николая II, его супругу Александру Федоровну, детей – царевича Алексея, княгинь Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию, а также лейб‑медика Евгения Боткина, камердинера Алексея Труппа, комнатную девушку Анну Демидову и повара Ивана Харитонова сопроводили в подвал. Юровский ввел в комнату расстрельную команду и зачитал смертный приговор. После чего палачи открыли огонь. Всего в расстреле участвовало 8 человек. И, как следует из протоколов следствия, многие после прекращения пальбы оставались живы. Их добивали из пистолетов – подробнее об этом в нашем видео рассказывает один из участников казни, Григорий Никулин. Затем тела убитых вывезли за город и сожгли, предварительно полив серной кислотой, чтобы довести останки до неузнаваемости.
Последние слова Ипатьева
В 1927 году Ипатьев дал интервью чешской газете «Венков» (последнее из известных). «Когда Царь и Царица были переведены в мой дом на Вознесенской площади, Царица на раме окна одной из комнат написала, в память своего приезда, дату: «17/30 апр. 1918». Мой дом, как его называли – Ипатьевский – был построен в 70-х годах прошлого столетия. И за все это время ни один мертвый не был из него вынесен. Никто в нем не умирал. – отметил тогда он. – Какая суровая ирония судьбы… Через 50 лет в нем сразу было убито 11 человек!».
На вопрос сотрудника газеты, убежден ли инженер Ипатьев в том, что вся царская семья погибла, не думает ли он, что кто-то мог спастись, ответ был категоричным: «Убежден, вся Царская Семья и ее свита были убиты в моем доме. Не может быть и речи о том, чтобы кто-либо спасся!».
В 1938 году в некрологе памяти Ипатьева говорилось: «20 апреля умер в Праге и похоронен в крипте Успенского храма на Ольшанском кладбище Николай Николаевич Ипатьев, в доме которого большевики убили Императора и всю Царскую Семью». Таким образом, его имя осталось навсегда, пусть даже совершенно случайно, связано с екатеринбургской трагедией.
Антирелигиозный музей
После расстрела дом из-за отступления советской власти ненадолго вернулся в собственность Ипатьева, который уже окончательно решил эмигрировать. Он продал его представителям Белой армии, домом стали распоряжаться военные (в том числе в нем жил Гайда – генерал Сибирской армии). Они начали расследование убийства царской семьи и сохранили дом, намереваясь впоследствии продать его чехам. Но летом 1919 года Екатеринбургом снова овладела Красная армия, которая устроила в доме Ипатьева свой штаб. После окончания Гражданской войны, начиная с 1922 года, здесь было общежитие студентов университета и квартиры советских служащих.
В 1923 году здание отдали под основной фонд областного партийного архива, здесь же устроили филиал Музея Революции и Антирелигиозный музей. Основным экспонатом была расстрельная комната в полуподвале, интерьер которой восстановили по фотографиям «белого» следствия и воспоминаниям участников событий (подлинную мебель разобрали и увезли с собой отступающие белые войска).
Туда водили экскурсии пионеров, делегаций иностранных коммунистов.
Группы посетителей фотографировались на фоне стены, где свою смерть встретили члены царской семьи.
В ГАСО сохранилась полная опись экспонатов и документов, которые хранились в музее. Судя по всему, коллекция музея была внушительной. Здесь было много материалов о происхождении человека, рассказы о небесных телах и том, как возникла жизнь. Посетителям показывали кости мамонта и части тел других животных (например, горилл), а также человеческие черепа (в основном из гипса).
Экспозиция была поделена на несколько отделов, среди которых – «соцстроительство и борьба против религии». Собственно, идея музейщиков была проста – противопоставить «великий коммунизм» каким-либо вероисповеданиям. Поэтому гостям дома Ипатьева предлагали изучить «Письма с неба», именуемые мошенническими «подделками попов и кулаков», документы, подтверждающие богатую жизнь священников и поборы с их стороны. Помимо этого, тут были рисунки и литографии на тему церковников, которые «отравляют ядом религии счастливую советскую молодежь». Также в музее были представлены материалы о Павлике Морозове и других «героях» того времени.
Наконец, среди экспонатов была конституция СССР и многочисленные фотографии и тексты Ленина, программы большевистской партии и прочее. Отдельно – снимки и картины, восхваляющие рабочий класс, графики динамики народного дохода СССР и пр.
После 1932 года, когда в Кремле было принято решение предать случившееся забвению, площадь у Вознесенской горки переименовали в «Уральских комсомольцев» и напротив дома Ипатьева поставили памятник строителям советской индустрии.
Во время Великой Отечественной войны в доме хранились экспонаты коллекции Эрмитажа, эвакуированные из Ленинграда. Здесь же находились предметы, имеющие отношение к войне, в том числе образцы трофейного оружия иностранного производства. Весьма натуралистично выглядел муляж трупа солдата, застрявшего в колючей проволоке.
С 1946 по 1971 года здание занимали различные советские конторы: областной партийный архив, областное управление культуры, управление «Союзпечать». В 1974 году дому был присвоен статус историко-революционного памятника всероссийского значения. Но уже в 1975-ом Политбюро решило снести дом, что было выполнено первым секретарем Свердловского обкома КПСС Ельциным в сентябре 1977 года.
Дом перед сносом и Ельцин о сносе дома
Снос дома Ипатьева принято связывать с ростом числа паломников к нему. Даже в день гибели Романовых люди, приближаясь к зданию и крестясь, ставили свечки. Эти действия описывались как «болезненный интерес» и квалифицировались как «антисоветские демонстрации». Позже такие случаи фиксировались не раз. В свою очередь председатель КГБ Юрий Андропов был обеспокоен вниманием к дому иностранцев, посещающих Свердловск. Приближался еще и 1978 год, год 110-летия со дня рождения Николая II и 60-летия со дня его расстрела. Эти годовщины должны были привлечь внимание зарубежных СМИ. Поэтому он обратился к Политбюро с предложением снести здание.
В июле 1977 года в доме работала спецкомиссия, выяснявшая, нет ли в нем подземелий и тайников. Наконец, 3 августа 1977 года Совет министров РСФСР принял решение № 1221-р об исключении особняка из списка исторических памятников государственного значения. Вскоре после этого из дома были переведены занимавшие его конторы, освободившиеся помещения были сфотографированы и обмеряны. Вокруг дома вновь поставили забор.
Снос дома начался 22 сентября 1977 года и продолжался два дня (а не одну ночь, как считают некоторые). Но самое главное – официально он был обставлен не как борьба с паломничеством, а как этап развития инфраструктуры города, о чем не раз позже подмечал первый президент РФ.
В своей книге «Президентский марафон» (2000), Ельцин прокомментировал снос дома так:
«…в середине 70-х, я воспринял это решение спокойно. Просто как хозяин города. Помешать этому я не мог – решение высшего органа страны. Снос дома был обставлен как необходимость реконструкции всего квартала – поэтому по планам «реконструкции» подлежали сносу все дома, расположенные на целом квартале. «Реконструкторов» не остановило то, что расположенные на квартале дома представляли собой архитектурно-историческую ценность. Кроме того, при сносе только одного дома Ипатьева место его точного расположения было бы в дальнейшем очень легко точно определить. При сносе же всего квартала определить точное расположение каждого конкретного дома становилось делом затруднительным. 21 сентября 1977 принято решение Городского исполкома Совета народных депутатов за № 351 о сносе всего квартала, «учитывая неотложную потребность в реконструкции ул. Я. Свердлова и К. Либкнехта…».
В результате той работы с лица Екатеринбурга исчезло почти все архитектурное окружение дома Ипатьева (усадьбы Попова, Веселова, Шапошникова, Соломирского).
Примечательный момент – перед сносом дом обследовала не только специальная комиссия, но и многие любопытствующие. По словам историков, они сняли исторически ценные детали интерьера (ручки дверей, детали печей, лепнину стен). Вскрыв пол в комнате, где в 1918 году жили великие княжны Романовы, там обнаружили завернутый в газету золотой браслет с драгоценными камнями и вензелем «Т». Помимо этого, из дома вынесли другие артефакты – ложки, кружки, картины, мебель и оконные решетки.
Вместо заключения
По решению горсовета Екатеринбурга от 20 сентября 1990 года место, на котором находился дом Ипатьева, было отдано под постройку Храма-на-Крови в память о невинно убиенных. 16 июля 2003 года храм был торжественно открыт. Правда, не на самом месте дома, а дальше по склону. На месте дома сейчас проходит дорога. К слову, память о царской трагедии была запечатлена также на «росселевской» купюре номиналом 20 уральских франков 1991 года выпуска.
В 2000 году Русская церковь причислила Николая II и членов его семьи к лику святых, их останки были захоронены в усыпальнице Петропавловского собора Санкт-Петербурга. Осенью 2015 года следователи возобновили расследование дела о гибели членов дома Романовых.
На днях стало известно, что следственная группа СКР, занимающаяся расследованием уголовного дела, прибыла в Екатеринбург, чтобы изучить обстоятельства обнаружения в 2007 году останков цесаревича Алексея и великой княжны Марии. Группу возглавляет следователь ГУ по расследованию особо важных дел СК РФ Марина Молодцова. Ее работу курирует замглавы СКР Игорь Краснов. На неделе на Коптяковской дороге, где 9 лет назад обнаружили останки Романовых, побывал лично начальник свердловского управления СКР Валерий Задорин. По имеющейся информации, следователи в рамках дела намерены не только осмотреть Коптяковскую дорогу, но и провести тщательный опрос руководителей и участников раскопок 2007 года.
P.S. В основе публикации – книга-альбом Виталия Шитова «Дом Ипатьева. Летописная хроника: 1877-1977». Отдельную благодарность выражаем главному архивисту отдела публикаций Государственного архива Свердловской области (ГАСО) Олегу Сарафанову. Использованы фотографии ГАСО (Ф-1, ОП. 41., Д. 1055-1056, Залы музея Революции, 1927 г.; Р.2817, ОП. 2, Д. 365-378, Снос дома Ипатьева; Ф-1, ОП. 46., Д. 2712, Вид на дом Ипатьева). В ВИДЕО звучит голос Григория Никулина – одного из участников расстрела царской семьи (архивы ВГТРК, 1964 г., Московский радиокомитет). Также использована информация из «Википедии».
103‑я годовщина расстрела царской семьи в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге подняла очередную волну ожесточённых дискуссий в русском сегменте интернета. Так бывает каждый раз, когда общество вспоминает о травмах, полученных в результате колоссальных потрясений XX века. Политический класс — а в условиях отсутствия реальной внутренней политики таковым можно считать даже активистов сетевых баталий — чётко делится на два лагеря, “красных” и “белых”. Разлом может проходить по компаниям друзей и даже по семьям — у кого-то прадедушку расстреляли чекисты, у кого-то прабабушку изнасиловали семёновцы. Сторонников примирения и компромисса в разы меньше, и их, как правило, никто не слушает.
При этом ни обсуждение исторического значения Февраля и Октября, ни выяснения, кто был прав и виноват в событиях Гражданской войны не достигают такого яростного накала, как споры о гибели царской семьи в ночь с 16 на 17 июля 1918 года. Тут никакой компромисс не возможен в принципе: для одних это справедливое возмездие “Николашке Кровавому”, убивавшему и мучившему народ, для других — сатанинская расправа над Помазанником Божьим, пожертвовавшим собой ради спасения России. Позиционная война между сторонниками обеих точек зрения обречена длиться вечно: хотя современников тех давних событий уже почти не осталось, их внуки и правнуки продолжают до хрипоты ругаться на просторах интернета. В лучшем случае, они готовы признать, что “мы из разных миров и не сможем понять друг друга” (это цитата из обсуждения темы в моём фейсбуке).
И это, пожалуй, самое странное. Потому что если глобальные события — войну или революцию — действительно можно рассматривать с разных точек зрения, то массовое убийство, совершенное без суда и следствия, казалось бы, очень трудно интерпретировать иначе, как чудовищное преступление. Простой пример — осенью 2010 г. в станице Кущевской были зверски убиты 12 человек, семья местного фермера и их гости, включая четверых детей. Несколько лет российское общество не могло прийти в себя от шока, вызванного этим убийством. А теперь попробуйте представить себе, что кто-то — и не отдельно взятый фрик, а миллионы взрослых образованных людей — начнут с пеной у рта доказывать, что убийцы были правы, поскольку восстанавливали социальную справедливость, а жертвы сами виноваты и получили по заслугам.
Скажете, что это невозможно? Но именно так и происходит с массовым убийством в подвале дома Ипатьева в 1918 г. Множество наших соотечественников готовы оправдать — и оправдывают — убийц, а их жертв обвиняют во всех смертных грехах. И этому должно быть какое-то объяснение.
Спектр претензий, которые оправдывающие убийство предъявляют Николаю II, удивительно широк: от “Кровавого воскресенья” до отстрела ворон и кошек (для котиколюбивого российского интернет-сообщества последнее играет едва ли не решающую роль). Можно опровергать эти претензии по пунктам — например, Кровавое воскресенье, как убедительно пишет Федор Гайда, было провокацией оппозиции, направленной на дискредитацию режима, а документальных свидетельств того, что царь охотился на кошек, вообще не существует — если не считать единственной (!) записи в дневнике, которая с большой степенью вероятности относится к дикой лесной кошке или рыси. Но гораздо важнее для понимания проблемы, что последнему российскому императору вменяют в вину два противоположных “преступления”: жестокость в подавлении революционных выступлений, с одной стороны, и слабость и нерешительность в управлении государством — с другой.
Нет смысла заниматься сравнительным анализом числа смертных казней в годы правления Николая II и, скажем, в “вегетарианском” 1962 г. при Н.С. Хрущёве (спойлер — в 1962 г. их было в разы больше). Дело в навязываемой обществу альтернативе: либо ты кровавый тиран и деспот, бестрепетно бросающий жизни своих подданных под асфальтоукладчик государства, либо слабый, вечно колеблющийся правитель, упускающий из рук рычаги управления огромной машиной, идущей вразнос и уничтожающей всё вокруг. Как говорилось в старом анекдоте, “вы уж определитесь — туда или сюда”.
Но Николай II не был ни деспотом, ни тряпкой. Он был всего лишь очень порядочным человеком, в котором не было ничего от макиавеллевского Государя. Находиться на вершине пирамиды власти для него было мучительно, хотя бы потому, что как человек глубоко верующий, он понимал — за все принятые решения придётся держать ответ на последнем Суде. Но и отказываться от ответственности, которая легла на его плечи в момент коронации, тоже было не по-христиански. С другой стороны, когда змеиное кольцо интриг и многоуровневых заговоров вокруг императора стянулось так туго, что разорвать его можно было только большой кровью, он предпочёл отступиться и не стал любыми средствами защищать власть и жизнь. И это тоже было очень по-христиански, хотя, наверное, с точки зрения нынешнего интеллектуала-агностика, совсем неправильно.
Получается, что именно эта позиция и вызывает наибольшее озлобление тех, кто оправдывает преступление, совершённое в подвале Ипатьевского дома 103 года назад. Можно даже предположить, что если бы Николай II разгромил заговор генералов и железной рукой подавил восстание в Петрограде, у него нашлось бы куда больше защитников. Вряд ли случайно, что многие из его ненавистников глубоко уважают И.В. Сталина, являющего собой пример несгибаемой политической воли и одновременно почти нечеловеческой жестокости.
Можно возразить, что мягкость Николая II погубила империю, а Сталин, напротив, собрал расползавшиеся имперские провинции и выковал из них могучее государство. И в этом будет своя — пусть и очень неприятная — правда, хотя, конечно же, если бы не вышеупомянутый заговор и “р‑р-революционные” настроения в обществе, империя не только не развалилась бы, но и приросла бы новыми территориями. Однако согласимся, что история сослагательного наклонения не терпит.
Тут-то мы и подходим к самому главному вопросу: а что, собственно, для нас важнее? Преданность государственным интересам — или верность моральным принципам? Служение имперскому Молоху — или спасение своей бессмертной души? Сверхчеловеческая способность пожертвовать миллионами для высших, непостижимых для “серой массы”, целей — или готовность пойти на крест самому?
Убитые в доме Ипатьева. Николай II с семьёй (слева направо: Ольга, Мария, Николай, Александра, Анастасия, Алексей и Татьяна)
Лейб-медик Е. С. Боткин, лейб-повар И. М. Харитонов 3 ряд: комнатная девушка А. С. Демидова, камердинер полковник А. Е. Трупп.
В 1 час 30 минут ночи с 16 на 17 июля к дому Ипатьева прибыл грузовик для перевозки трупов, с опозданием на полтора часа. После этого был разбужен врач Боткин, которому сообщили о необходимости всем срочно перейти вниз в связи с тревожной ситуацией в городе и опасностью оставаться на верхнем этаже. На сборы ушло примерно 30 — 40 минут.
Семеро членов семьи:
Николай Александрович
Александра Фёдоровна
Ольга
Татьяна
Мария
Анастасия
Алексей
Евгений Боткин, лейб-медик
Иван Харитонов, повар
Алексей Трупп, камердинер
Анна Демидова, горничная
перешли в полуподвальную комнату (Алексея, который не мог идти, Николай II нёс на руках). В полуподвале не оказалось стульев, затем по просьбе Александры Фёдоровны были принесены два стула. На них сели Александра Фёдоровна и Алексей. Остальные разместились вдоль стены. Юровский ввёл расстрельную команду и зачитал приговор. Николай II успел только спросить: «Что?» (другие источники передают последние слова Николая как «А?» или «Как, как? Перечитайте»). Юровский дал команду, началась беспорядочная стрельба. Первым выстрелил Юровский и убил императора.
Расстрельщикам не удалось сразу убить Алексея, дочерей Николая II, горничную А. С. Демидову, доктора Е. С. Боткина. Раздался крик Анастасии, горничная Демидова поднялась на ноги, длительное время оставался жив Алексей. Кто-то из них был застрелен; уцелевших, по данным следствия, добивал штыком П. З. Ермаков.
Согласно воспоминаниям Юровского, стрельба была беспорядочной: многие, вероятно, стреляли из соседнего помещения, через порог, а пули отскакивали рикошетом от каменной стены. При этом был легко ранен один из расстрельщиков («Пуля кого-то из стрелявших сзади прожужжала мимо моей головы, а одному, не помню, не то руку, ладонь, не то палец задела и прострелила»).
По данным, приведенным в статье Т. Манаковой, в ходе расстрела были также убиты поднявшие вой две собаки царской семьи — французская бульдожка Ортино Татьяны и королевский спаниель Джимми (Джемми) Анастасии. Третьей собаке — спаниелю Алексея Николаевича по кличке Джой — была сохранена жизнь, так как она не выла.
Подвал дома Ипатьева в Екатеринбурге, где была расстреляна царская семья.
Из воспоминания убийц об уничтожении тел:
. все так дьявольски устали, что уж не хотели копать новой могилы, но, как всегда в таких случаях бывает, двое-трое взялись за дело, потом приступили другие, тут же развели костер, и пока готовилась могила, мы сожгли два трупа: Алексея и по ошибке вместо Александры Федоровны сожгли, очевидно, Демидову. На месте сжигания вырыли яму, сложили кости, заровняли, снова зажгли большой костер и золой скрыли всякие следы.
Прежде чем сложить в яму остальные трупы, мы облили их серной кислотой, яму завалили, шпалами закрыли, грузовик пустой проехал, несколько утрамбовали шпалы и поставили точку. (с) Юровский
. Мы сейчас же эту трясину расковыряли. Она глубокая бог знает куда. Ну, тут часть разложили этих самых голубчиков и начали заливать серной кислотой, обезобразили все, а потом все это в трясину. Неподалеку была железная дорога. Мы привезли гнилых шпал, проложили маятник, через самую трясину. Разложили этих шпал в виде мостика такого заброшенного через трясину, а остальных на некотором расстоянии стали сжигать.
Но вот, помню, Николай сожжён был, был этот самый Боткин, я сейчас не могу вам точно сказать, вот уже память. Сколько мы сожгли, то ли четырёх, то ли пять, то ли шесть человек сожгли. Кого, это уже точно я не помню. Вот Николая точно помню. Боткина и, по-моему, Алексея. (с) Родзинский
На следующий день газета «Известия» сообщила:
Запись в дневнике Троцкого от 9 апреля 1935 г.:
В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
— Да, а где царь?
— Кончено, — ответил он, — расстрелян.
— А семья где?
— И семья с ним.
— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
— Все, — ответил Свердлов, — а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
— А кто решал? — спросил я.
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях. (с)
В.И.Ленин
Пост. ЦК КПСС № П185.34 Секретно
от 4 августа 1975 г.
26 июля 1975
№ 2004-А ЦК КПСС
О сносе особняка Ипатьева
в городе Свердловске.
Антисоветскими кругами на Западе периодически инспирируются различного рода пропагандистские кампании вокруг царской семьи Романовых, и в этой связи нередко упоминается бывший особняк купца Ипатьева в г. Свердловске.
Дом Ипатьева продолжает стоять в центре города. В нём размещается учебный пункт областного управления культуры. Архитектурной и иной ценности особняк не представляет, к нему проявляет интерес лишь незначительная часть горожан и туристов.
В последнее время Свердловск начали посещать зарубежные специалисты. В дальнейшем круг иностранцев может значительно расшириться и дом Ипатьева станет объектом их серьёзного внимания.
В связи с этим представляется целесообразным поручить Свердловскому обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка в порядке плановой реконструкции города.
Проект постановления ЦК КПСС прилагается.
Просим рассмотреть.
Председатель Комитета госбезопасности Андропов.
Постановление ЦК КПСС
О сносе особняка Ипатьева в гор. Свердловске
Одобрить предложение Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР, изложенное в записке № 2004-А от 26 июля 1975 г.
Поручить Свердловскому Обкому КПСС решить вопрос о сносе особняка Ипатьева в порядке плановой реконструкции города.
Секретарь ЦК.
Выполнял это решение Борис Ельцин, тогдашний глава Свердловского обкома КПСС.
В другой своей книге «Президентский марафон» (2000), Ельцин прокомментировал снос дома Ипатьева таким образом:
. в середине 70-х, я воспринял это решение достаточно спокойно. Просто как хозяин города. Лишних скандалов тоже не хотел. К тому же помешать этому я не мог — решение высшего органа страны, официальное, подписанное и оформленное соответствующим образом. Не выполнить постановление Политбюро? Я, как первый секретарь обкома, даже представить себе этого не мог.
Снос дома Ипатьева был обставлен как необходимость реконструкции всего квартала. 21 сентября 1977 принято решение Городского исполкома Совета народных депутатов за № 351 о сносе всего квартала, «учитывая неотложную потребность в реконструкции ул. Я. Свердлова и К. Либкнехта…»
После того как их семью арестовали и отправили в Екатеринбург, семья, славившаяся большой коллекцией драгоценностей, вшивала бриллианты в специально сшитое нижнее белье, на случай если придется бежать. И в ночь расстрела это белье стало подобием бронежилета. Пули отлетали от самого твердого материала в мире. И потому палачам пришлось целиться в головы женщинам…
Ровно 102 года назад 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, в подвале Ипатьевского дома были расстреляны последний российский император Николай II и члены его семьи. И про семью, про их жизнь и смерть написано много книг и снято много фильмов. Это ужасная дата в мировой истории. Остается только надеяться на то, что это не повторится…
В нашей сегодняшней статье мы поговорим про благотворительную деятельность младшей дочери царя Анастасии Романовой.
Для нас она навсегда останется подростком, почти ребенком. Но несмотря на свою короткую жизнь в 17 лет она успела стать патронессой госпиталя во время Первой мировой войны, была участником и организатором благотворительных акций, которая устраивала царская семья.
Благотворительность и милосердие всегда были одной из основ русского общества. Зарождение благотворительности напрямую связана с принятием христианства.
Как уже говорилось выше, Анастасия была патронессой (патронесса - женщина -покровительница какого-нибудь благотворительного учреждения), так как из-за возраста (в ту пору ей было 14 лет) она не могла стать сестрой милосердия как 2 ее старшие сестры.
Она делала всю «легкую» работу: готовила бинты и корпию (в ыдернутые из старого чистого холста нити различной длины, употребляемые для перевязки ран), шила белье, вязала вещи. Читала солдатам вслух или писала под их диктовку письма домой, так как большинство солдат были безграмотны и не умели читать и писать. Пожертвовала все свои личные деньги на лекарства раненным.
После того как Анастасия вместе с сестрами переболели корью, у них начали сильно выпадать волосы, из-за чего их пришлось побрить налысо. Цецаревич Алексей тоже постригся налысо в знак солидарности.
После того как Анастасия вместе с сестрами переболели корью, у них начали сильно выпадать волосы, из-за чего их пришлось побрить налысо. Цецаревич Алексей тоже постригся налысо в знак солидарности.
Сама она не любила учиться, но охотно учила грамоте солдат. Она была прирожденным комиком и всячески старалась отвлечь раненных, изувеченных солдат ,отвлечь от тяжелых дум и часто устраивала мини-выступления, изображая людей или пародируя смешные ситуации.
«Я сделала это фото, глядя на себя в зеркало. Это было непросто, так как мои руки дрожали» Из записки отцу.
«Я сделала это фото, глядя на себя в зеркало. Это было непросто, так как мои руки дрожали» Из записки отцу.
Читайте также: