Дом нирнзее как попасть на крышу

Обновлено: 14.05.2024

Проходя мимо дома 10 в Большом Гнездниковском переулке , сложно представить, что еще 100 лет назад он считался самым высоким зданием Москвы. Сейчас же, зажатый со всех сторон, он ничем не выделяется на фоне плотной застройки.

Однако для москвичей начала 20 века он представлялся величественным тучерезом. Этот дореволюционный небоскреб был построен в 1913 году архитектором Эрнстом-Рихард Карловичем Нирнзее.

В 1920-х дом Нирнзее на фоне малоэтажных домов смотрелся настоящим гигантом. Фото из открытых источников

Помимо своей небывалой для того времени высотности, дом Нирнзее был примечателен по многим параметрам.

Во-первых, архитектор, проектируя квартиры, сделал ставку не на обеспеченную публику, а на небогатых одиноких служащих. Весь дом преимущественно состоял из малогабаритных однокомнатных квартир. В них были огромные потолки, свои ванная комната и туалет, зато не было кухонь. Вместо них на крыше была предусмотрена столовая.

Внутри здания царит коридорная система. Можно войти в один подъезд, а выйти через другой. Фото автора

Во-вторых, в доме был реализован целый ряд новаторских идей. Например, шкафы-пылесосы - шахта, к которой присоединялась труба и всасывала пыль.

В-третьих, Нирнзее предложил использовать плоскую крышу дома как общественное пространство. Помимо ресторана на ней архитектор планировал обустроить сквер и даже велотрек.

В 1915 году Нирнзее продал дом банкиру Рубинштейну. По легенде, в это время дом посещал Григорий Распутин, чтобы избавить его от нечистой силы (про дом стали ходить нехорошие слухи про самоубийства жильцов, раздающиеся по коридорам голоса и тд). Фото автора

Дом Нирнзее связан со многими выдающимися людьми.

Здесь Булгаков познакомился со своей третьей женой Еленой Шиловской, ставшей прообразом Маргариты.

Нам посчастливилось побывать в доме Нирнзее постройки 1912 г. и попасть на его легендарную крышу.

С момента постройки пару десятков лет этот дом был самым высоким в Москве, до сих пор с дома открывается один из лучших видов на центральную часть Москвы.

Крыша была изначально сделана плоской и прогулочной. В надстройке (10 этаж) располагался ресторан "Крыша" и еще в 1920-х сюда не раз приходил Булгаков

Дореволюционный вид крыши (сравните с видом выше)

Вид с крыши Михаил Булгаков красочно описал в очерке "Сорок сороков"

На самую высшую точку в центре Москвы я поднялся в серый апрельский день. Это была высшая точка – верхняя платформа на плоской крыше дома бывшего Нирензее, а ныне Дома Советов в Гнездниковском переулке. Москва лежала, до самых краев видная, внизу. Не то дым, не то туман стлался над ней, но сквозь дымку глядели бесчисленные кровли, фабричные трубы и маковки сорока сороков [собирательное название московских церквей]. Апрельский ветер дул на платформы крыши, на ней было пусто, как пусто на душе. Но все же это был уже теплый ветер. И казалось, что он задувает снизу, что тепло подымается от чрева Москвы. Оно еще не ворчало, как ворчит грозно и радостно чрево больших, живых городов, но снизу сквозь тонкую завесу тумана подымался все же какой-то звук. Он был неясен, слаб, но всеобъемлющ. От центра до бульварных колец, от бульварных колец далеко до самых краев, до сизой дымки, скрывающей подмосковные пространства.

Выход на крышу еще до 1970-х был открыт для всех, но крыша постепенно начала ветшать и ее закрыли. Сейчас даже жители не могут на нее попасть.

На этой крыше снимали знаменитый эпизод в "Служебном романе"

После ресторана в этой надстройке располагалось издательство "Советский писатель" (соответственно здесь побывали все более-менее известные советские писатели), а сейчас на этом небольшом 10 этаже расположилось издательство "Вопросы литературы" (или ВопЛи, как из называют литераторы)

Старожилка дома вспоминает:

Как там было хорошо! Мы же так и говорили: мы крышинские. Двора-то у нас не было, и к нам другие ребята приходили играть. Внутренний двор дома-то был закрыт, это же крыша театра, и делать там было нечего. Да и одно время туда и окурки и бутылки кидали. Крышу же потом закрыли, потому что они ее так отремонтировали «хорошо», что, слава Богу, она вроде не течет. В прошлом году только в одном месте на девятом этаже текла На верхней крыше был спиралбол, какая-то палка на ней был шар и мы там чем-то все время занимались, потом почему-то там катались на велосипеде, ребятам там было удобней. Недолго на крыше был каток, а снег убирали, была снеготаялка и дворник. А летом на крыше стояли восьмиугольные или шестигольные ящики, в которых цвела сирень или жимолость, еще стояли длинные ящики с цветами, была плетеная мебель, правда это было до войны, и после войны оставалось, поскольку во время войны разрушать особенно было некому. Был еще клуб, в котором показывали кино. На крыше сушили белье, выбивали ковры, в общем, как в нормальном дворе. Была детская площадка, на которой не было ничего, кроме песочницы, и на которой мы почему-то не играли На этой детской площадке учили уроки, все в основном учились в школе № 7, позже №119, с крыши мы перекрикивались с окнами противоположного крыла дома. Обсуждали уроки, контрольные и другие школьные дела. Жильцы, конечно, возмущались, но ничего поделать не могли.

Немного видов с крыши:

ХХС и башенка московской англиканской церкви 19 века в Вознесенском переулке

На Тверской снесли здание и открылся кусочек истории - старая рисованная реклама Францъ Маркъ и Ко на брандмауэре здания

В 1979 г. московские власти решили открыть вид на новопостроенный новый корпус Известий и дореволюционное здание бывшей типографии Сытина передвинули вдоль по улице на несколько десятков метров, оно стояло ближе к площади. Была идея площадь благоустроить и разбить сад, но в 1990-х построили какую-то претенциозную ерунду

На башенке сталинского дома, выходящего на Пушкинскую площадь еще после войны стояла статуя балерины

Если бы балерина не была демонтирована, то все выглядело бы вот так:

Старый вид площади:

Но вернемся на крышу:

Дом выстроен в виде буквы П, с ножками уходящими во дворы

По воспоминаниям старожилов на самой высокой точке этого дома был деревянный "скворечник", в котором проживал дворник-татарин еще в 1950-х

Со стороны Тверского бульвара эта точка выглядит так:

Панно в приближении:

СТОП! Где-то мы это уже видели.

Панно на гостинице Метрополь =))

Спаускаемся вниз по бесконечным лестницам дома с коридорной системой

По этим коридорам ходил Маяковский в гости к своему другу Бурлюку, Булгаков здесь познакомился со своей третьей женой, ставшей прообразом Маргариты, по этим коридорам с охраной ходил прокурор СССР Вышинский, который в 1930-х гг. вел все показательные процессы против "врагов народа".

Да что только здесь не происходило!

И, напоследок, прощальный вид на дом из арки на Тверской - единственного места, откуда его можно снять полностью. Сейчас дом окружила сталинская застройка и многие даже не подозревают о том, что достаточно лишь свернуть в узкий переулок и увидеть настоящий дореволюционный "тучерез"

Гуляйте по Москве! =)

ПС отличные фотографии на крыше этого дома сделала наша фотограф mplot . Смотреть репортаж по этой ссылке.

Всего 11 фото

Все конечно же знают знаменитый Дом Нирнзее на Тверской, где в частности произошла встреча Михаила Булгакова с Еленой Сергеевной Шиловской, кто стала писателю верной, надежной подругой и прообразом Маргариты из романа «Мастер и Маргарита».

Архитектор Эрнст-Рихард Карлович Нирнзее - автор знаменитых «тучерезов», «домов Нирнзее» - первых «небоскрёбов» Москвы, перешагнувших отметку в восемь этажей. И этот доходный дом как раз и входит в число тех самых «тучерезов», чем и интересен. Расположен он в самом сердце старого Замоскворечья в Климентовском переулке совсем недалеко от метро Новокузнецкая.

Доходный дом М.И. Бабанина - крупномасштабное восьмиэтажное здание, построенное в 1912-1913 годах по проекту архитектора Э.К. Нирнзее, некогда - самый высокий дом в Замоскворечье. В плане имеет «Ш»-образную форму с двумя дворами. Дом принадлежал купцу Михаилу Ивановичу Бабанину и является сейчас объектом культурного наследия регионального значения. Дом находится по адресу Климентовский переулок, дом № 6, на углу Климентовского переулка и Садовнического проезда.

«Доходный дом М.И. Бабанина, 1912–1913 гг., архитектор Э.К. Нирнзее» построен московским купцом 1-й гильдии Михаилом Ивановичем Бабаниным в 1912 г. по проекту архитектора Э.К. Нирнзее, специализировавшегося на проектировании целого ряда высотных доходных зданий в начале XX века. Первоначально здание было ориентировано на Климентовский переулок, а его западный протяженный фасад являлся дворовым. Здание стало доминантой в двух-трехэтажной застройке прилегающих кварталов и соперничало с их высотными ориентирами – церквями Климента Папы Римского и Параскевы Пятницы, имело два равноценных фасада, просматривающихся с Пятницкой улицы и всех близлежащих переулков.

Доходный дом М.И. Бабанина - вид с Новокузнецкой улицы (до революции Кузнецкая или Ленивка)

Композиционное решение фасада характерно для неоклассицизма, его угол отмечен полукруглым эркером, начинающимся с 3-го этажа и завершающимся ротондой с круглыми окнами. Боковые части фасадов выделены прямоугольными эркерами, также начинающимися с третьего этажа. Западный фасад имеет трехчастную композицию, ассоциативно восходящую к своим классическим прообразам, и решен как три ризалита, соединенные между собой боковыми корпусами.

03.

Доходный дом М.И. Бабанина - вид с Климентовского переулка - фасад, выходящий на Садовнический проезд проложенный в 1964 году

Каждый ризалит также решен своеобразно. Центральный (в десять осей) фланкирован двумя полукруглыми эркерами, стянутыми между собой балконами. Завершается фасадная композиция прямоугольным с пониженными углами аттиком. Боковые ризалиты симметричны, но имеют отличия в количестве и форме окон, филенок, медальонов, фронтонов. Единым связующим принципом всего протяженного фасада является соблюдение горизонтальных членений: все здание имеет высокий цоколь с окнами полуподвала (облицованный «кабанчиком»).

Фасад опоясывают несколько междуэтажных карнизов; лепной фриз, проходящий под венчающим карнизом по ризалитам (в срединных частях фасада он заменен лентой филенок с изображением грифона).

04.

Полукруглый эркер, завершающийся ротондой с круглыми окнами

Сохранились первоначальные полотна входных дверей с латунными ручками, матовыми стеклами и филенками классического узора. Проемы проездных арок закрывались чугунными воротами с львиными масками (не сохранились).

Южный фасад (первоначально главный), связанный с западным полукруглым эркером с ротондой, состоит из двух частей, композиционно не связанных друг с другом и не совпадающих по уровню горизонтальных членений.
05.

В этой южной секции (на фото ниже) квартиры расположены на каждом марше лестницы, что привело к размещению окон на разном уровне. Фасад изобилует декором, характерным для неоклассицизма: медальонами, гирляндами, факелами, грифонами, масками, рядами балясин под окнами.

Первая южная секция доходного дома М.И. Бабанина

Дворовые фасады лишены какого-либо декора и имеют крупные окна. Трехсекционное, Ш-образной формы плана здание с протяженным уличным и тремя дворовыми объемами (на фото ниже справа) максимально решало идею доходности, а его вписанность в заданный участок собственника была оптимальной. Секции связывались единым композиционным планировочным принципом – наличием квартир в уличном и дворовых корпусах, которые существенно различались по степени доходности.

07.

Первая секция - с Климентовского переулка

Первая секция (вход расположен с Климентовского переулка, на фото ниже) включала в себя по две квартиры на каждом этаже. Угловая квартира (с эркером) имела пять комнат, кухню, туалет, ванную и просторный коридор-холл (на фото № 05). Находящаяся с ней на одной лестничной площадке квартира, выходящая на западный фасад, была двусторонней, имела семь больших комнат хороших пропорций, связанных между собой протяженным коридором. Анфиладный принцип связи помещений здесь отсутствовал. Кухня с санузлом были расположены в дворовой части квартиры. Две квартиры, расположенные в дворовом корпусе (вдоль Климентовского переулка) были односторонними, в 5-7 комнат, связанных длинным протяженным коридором (в квартире на переулок) и системой тамбуров (в дворовой квартире). Разнообразные световые колодцы на заднем фасаде позволяли увеличить освещенность помещений.

Квартиры, выходящие на западный фасад, имели по пять просторных комнат, связанных коридором. Дворовые квартиры состояли из четырех жилых помещений. В третьей секции, наименее парадной, располагались по две квартиры на западном фасаде и только по одной в дворовом корпусе. В 1960-х гг. была осуществлена пристройка к северному фасаду здания, начинавшаяся с третьего этажа. Она была помещена между данным домом и многоэтажным административным зданием (Гостелерадио СССР). Пристройка присоединялась к крайним квартирам, выходящим на западный фасад.

08.

Доходный дом М.И. Бабанина - фасад здания в Садовническом проезде - вид с Пятницкой улицы

Все квартиры в здании были спроектированы с учетом наибольшего дохода, отличались просторностью, светлостью и удобством. Они предназначались для сдачи внаем лицам с разным достатком (о чем свидетельствует наличие в здании жилого полуподвала и мансардного этажа), хотя основная часть квартир предназначалась для лиц со средним достатком.

09.

Вид на ддоходный дом М.И. Бабанина с Климентовского переулка от церкви Климента Папы Римского

До 1990-х гг. здание сохраняло многие первоначальные элементы интерьера – в коридорах тянутые карнизы, в жилых помещениях – лепнину и

розетки, филенчатые двери, скобянку, паркет. Вo многих квартирах сохранились первоначальные ванны. Оформление интерьера парадных почти одинаково. Помещения парадных расположены на двух-трех уровнях, стены покрыты профилированным вертикальным узором (в главном парадном – и на потолке), кессонированный потолок украшен розеткой. На стенах помещены квадратные плакетки со стилизованным растительным орнаментом, для светильников. В подвале, а также во всех кухнях квартир использованы своды типа «Монье» (перекрытие с лучковыми сводами по стальным балкам). В каждой секции имеются служебные лестницы.

В строительстве здания были также применены технические новшества – центральное водяное отопление (растопка антрацитом) и лифты. Доходный дом мыслился как единый автономный городской комплекс – в подвале размещались прачечные и прочие службы, под внутренними дворами располагались подвалы для хозяйственных нужд жильцов. Всё как в знаменитом Доме Нирнзее на Тверской.

В 40-годах прошлого века в доме на седьмом этаже в одной из коммунальных квартир жил актер-декламатор В.Н. Яхонтов, создатель популярного жанра «театр одного актёра». Для интереса, стоимость квартир в этом доме составляет например 75 000 000 руб. за 4-х комнатную квартиру с впечатляющим видом на Кремль или в среднем цена квадратного метра составляет 400-500 тыс. руб. за кв.м.
11.

Климентовский переулок - справа в кадре - южный фасад доходного дома купца М.И. Бабанина

Михаил Афанасьев. Прогулка по Климентовскому переулку.
АКТ государственной историко-культурной экспертизы проектной документации на проведение работ по сохранению объекта культурного наследия регионального значения «Доходный дом М.И. Бабанина, 1912–1913 гг., архитектор Э.К.Нирнзее» (31.06.2019).

На самую высшую точку в центре Москвы я поднялся в серый апрельский день. Это была высшая точка - верхняя платформа на плоской крыше дома бывшего Нирензее, а ныне Дома Советов в Гнездниковском переулке. Москва лежала, до самых краев видная, внизу. Не то дым, не то туман стлался над ней, но сквозь дымку глядели бесчисленные кровли, фабричные трубы и маковки сорока сороков. Апрельский ветер дул на платформы крыши, на ней было пусто, как пусто на душе. Но все же это был уже теплый ветер. И казалось, что он задувает снизу, что тепло подымается от чрева Москвы. Оно еще не ворчало, как ворчит грозно и радостно чрево больших, живых городов, но снизу, сквозь тонкую завесу тумана, подымался все же какой-то звук. Он был неясен, слаб, но всеобъемлющ. От центра до бульварных колец, от бульварных колец далеко, до самых краев, до сизой дымки, скрывающей подмосковные пространства.

<. >
- Москва звучит, кажется, - неуверенно сказал я, наклоняясь над перилами.
- Это - нэп, - ответил мой спутник, придерживая шляпу.
- Брось ты это чертово слово! - ответил я. - Это вовсе не нэп, это сама
жизнь. Москва начинает жить

<. >
Внизу было занятно и страшновато. Нэпманы уже ездили на извозчиках, хамили по всей Москве. Я со страхом глядел на их лики и испытывал дрожь при мысли, что они заполняют всю Москву, что у них в кармане золотые десятки, что они меня выбросят из моей комнаты, что они сильные, зубастые, злобные, с каменными сердцами.
И, спустившись с высшей точки в гущу, я начал жить опять. Они не выбросили. И не выбросят, смею уверить.
Внизу меня ждала радость, ибо нет нэпа без добра: баб с дырами на темени выкинули всех до единой. Паутина исчезла, в окнах кое-где горели электрические лампочки и гирляндами висели подтяжки.
Это был апрель 1922 года.

В июльский душный вечер я вновь поднялся на кровлю того же девятиэтажного нирензеевского дома. Цепями огней светились бульварные кольца, и радиусы огней уходили к краям Москвы. Пыль не достигала сюда, но звук достиг. Теперь это был явственный звук: Москва ворчала, гудела внутри. Огни, казалось, трепетали, то желтые, то белые огни в черно-синей ночи. Скрежет шел от трамваев, они звякали внизу, и, глухо, вперебой, с бульвара неслись звуки оркестров.

<. >
На Тверской звенели трамваи, и мостовая была извороченной грудой кубиков. Горели жаровни. Москву чинили и днем и ночью.
Это был душный июль 1922 года.

Первый московский небоскреб вырос на южном склоне Тверского холма, в местах, некогда населяемых ремесленниками — гнездниками.

Мнения историков о роде их занятий расходятся: одни полагают, что это были мастера по изготовлению дверных петель, другие — специалистами по производству стрел.

Владимир Даль в своем знаменитом словаре толкует топоним как место, облюбованное птицами для устройства гнезд.

Сто десять лет назад инженер-строитель Эрнст-Рихард Карлович Нирнзее (1873–1934) подал прошение в московскую городскую управу на разрешение строительства «тучереза». Именно так горожане затем окрестят девятиэтажный дом №10 по Большому Гнездниковскому переулку. Для московского ландшафта 1912 года, собранного из уютных особнячков и маленьких домиков, такая этажность оказалась абсолютной новинкой.

Нирнзее происходил из австрийского рода, перебравшегося в Польшу. Более того, матерью Эрнста-Рихарда была полька, которую звали Марианной Людвикой Стржижевской. Отец, Карл-Анжей Нирнзее, по некоторым сведениям, служил машинистом Московско-Брестской железной дороги.

В 1898 году Эрнст-Рихард со старшим братом Людвигом-Карлом перебрались в Москву из Варшавы. А Польша, напомним, в ту пору была частью Российской империи. Людвиг-Карл довольно быстро освоился на новом месте, записавшись сперва в мещанины, а затем в московские купцы второй гильдии. Он начал тут собственное дело, открыв слесарно-механическое предприятие. Эрнст-Рихард же пошел учиться. Его выбор пал на только что организованные инженером Михаилом Капитоновичем Приоровым Первые Московские строительные курсы, ставшие, между прочим, предшественником Московского инженерно-строительного института.

Удача, видимо, немало способствовала Эрнсту-Рихарду Карловичу, подписывающему свои работы как техник архитектуры, раз в 1902 году он уже смог приобрести пустопорожний участок земли у жены потомственного дворянина Софьи Селиверстовны Дубровской под строительство собственного, двухэтажного с мезонином, дома по адресу Курбатовский переулок, 7, где вскоре и поселился со своей женой Сусанной Романовной Гловацкой. Рядом с жилищем имелись садик, каретный сарай и конюшня.

Позднее Эрнст-Рихард Нирнзее вместе с молодым сотрудником своего архитектурного бюро, выпускником Императорского Московского технического училища инженером Виктором Антоновичем Гашинским в два этапа надстроит здание в Курбатовском переулке до пяти этажей. Дом, ставший доходным, в некотором смысле считается прообразом будущего небоскреба в Гнездниках, самого знаменитого объекта Нирнзее.

А между тем в центральной части Москвы (в том числе на Большой Садовой, Арбате, Маросейке, в Ермолаевском переулке, на Тверской-Ямской, Садовнической улице, Земляном Валу и т. д.) за все годы строительной практики им было построено около сорока зданий. Правда, их архитектурное решение не отличалось индивидуальным творческим почерком. Практически все дома обладали статусом доходных, то есть состояли из апартаментов, сдаваемых в аренду.

Сведений о самом Нирнзее сохранилось до досадного мало. Не уцелело даже фотографии знаменитого строителя. Есть, однако, информация, что братья Эрнст и Карл, люди состоятельные и азартные, были членами Московского автомобильного общества и предпочитали машины французской марки «Берлие». Говорят, Нирнзее участвовали в автопробегах, в том числе Москва — Ярославль — Москва.

Земельный участок, где впоследствии был выстроен небоскреб, принесший славу фамилии Нирнзее, менял владельцев в течение всего XIX столетия. Среди них поручик «Стопин Петров сын Долгово-Сабурова», поставивший рядовую городскую усадьбу, которая состояла из каменных строений: двухэтажного жилого и двух одноэтажных нежилых.

В 1832 году владение уже находилось в руках прапорщицы Петровой. Затем оно перешло к поручику по фамилии Нилус, после которого — к семейству князя Голицына. В 1873 году представители старинной дворянской фамилии Кайсаровых решили приспособить старые постройки под сдающиеся внаем меблированные комнаты, для чего потребовалась перестройка.

Коммерческий подход к проектированию уже становился знамением времени. Вскоре на участке появилось пять каменных разновысоких корпусов, объединенных между собой. В 1909 году недвижимость у Кайсаровых выкупила некая Александра Измаиловна Быстрова, проведя небольшой ремонт строений и в одном из корпусов устроив прачечную.

В мае 1912 года застройкой этой земли близ Тверской улицы занялся Карл-Рихард Нирнзее, решивший поразить воображение москвичей зданием, превосходящим размерами все предыдущие. Заодно он подумал и о коммерческой составляющей.

Дом в Большом Гнездниковском переулке в плане представлял собой букву П. Подъездов было лишь два, но войти можно было в один, а выйти в другой. Этажи выстраивались в коридорную систему и разбивались на совсем небольшие квартиры, предназначенные по преимуществу для не обремененных семьей состоятельных господ. По этой причине апартаменты, в большинстве своем экономичные, площадью от 28 до 47 кв. м, были лишены пространства для кухни. Она была и не нужна: аскеты-арендаторы предпочитали заказывать еду из ресторана. Впрочем, потолки в квартирах были высокими.

С узкой улицы и сегодня сложно разглядеть украшение фасада — небольшой аттик с майоликовым панно. Композиция «Лебеди и русалки» по эскизу художника Александра Головина создавалась в абрамцевских мастерских Саввы Мамонтова.

Легенда гласит, будто сам Эрнст Нирнзее, живя уже в доме в Трехпрудном переулке, любил, взявши подзорную трубу, полюбоваться поблескивающей на солнце поливной глазурью майолики.

Еще одной особенностью дома Нирнзее стала крыша, вместившая в себе сразу несколько функций — смотровой площадки, скверика с фонтаном, что стало полноценной заменой двора для прогулок. Были запланированы также столовая, библиотека и небольшой спортивный комплекс.

В 1920-е годы здесь был устроен шикарный ресторан. В свое время на крыше даже заливали каток.

Крышу дома Нирнзее воспели наши знаменитые литераторы. Михаил Булгаков, бывавший в доме, описал ее в очерке «Сорок сороков»: «На самую высшую точку в центре Москвы я поднялся в серый апрельский день. Это была высшая точка — верхняя платформа на плоской крыше дома бывшего Нирензее, а ныне Дома Советов в Гнездниковском переулке. Москва лежала, до самых краев видная, внизу. Не то дым, не то туман стлался над ней, но сквозь дымку глядели бесчисленные кровли, фабричные трубы и маковки сорока сороков… »

И Маяковский, которому так же довелось пожить в знаменитом доме, упомянул его в поэме «Пятый Интернационал»:

Помните,
дом Нирензее стоял,
над лачугами
крышищу взвеивая?
Так вот:
теперь
под гигантами грибочком
эта самая крыша
Нирензеевая.

В подвале же был устроен театр-кабаре «Летучая мышь» антрепренера Никиты Федоровича Балиева, он же Мкртич Асвадурович Балян.

Фойе, занавес с пышными гирляндами роз, зал со сценой, способный принять 850 зрителей, создавались силами художника, сценографа, члена художественных объединений «Голубая роза» и «Мир искусства» Сергея Судейкина. Кабаре открылось для публики 12 сентября 1915 года. Здесь побывали Станиславский, Горький, Шаляпин.

Существует версия, будто Эрнст-Рихард Нирнзее, носитель немецкой фамилии, во время Первой мировой войны вынужден был покинуть Россию. Свой небоскреб ему пришлось продать. Покупателем доходного дома стал Дмитрий Леонович Рубинштейн, петербургский банкир, биржевой делец, директор правления общества Петро-Марьевского и Варвароплесского объединения каменноугольных копей, страхового общества «Якорь» и к тому же масон. Сделка состоялась 11 августа 1915 года и составила 2,1 млн рублей.

После революции дом Нирнзее превратили в 4-й Дом Моссовета и населили его партийными работниками, советскими служащими и сотрудниками Коминтерна. В списке жильцов числились Лев Каменев, Вадим Подбельский, Иван Лихачев, Андрей Бубнов, Георгий Пятаков, Матвей Шкирятов.

Прокурор Андрей Януарьевич Вышинский проживал на восьмом этаже и занимал целых две квартиры. Сюда даже пустили отдельный лифт.

Сам же Эрнст-Рихард Карлович Нирнзее возвратился в Варшаву и в 1934 году был упокоен на Повонзковском кладбище польской столицы.

Читайте также: