Фундамент культуры по фрейду
Обновлено: 29.04.2024
Теория о развитии культуры, как защиты от общества и общественных отношений получила развитие в работе Фрейда «Недовольство культурой». Она представляет интерес тем, что написана она была довольно поздно в 1930 году, что представляет возможность как можно ближе познакомиться со взглядами Фрейда.
Повторимся, что Фрейд подчеркивает - «слово «культура» обозначает всю сумму достижений и учреждений, отличающих нашу жизнь от жизни наших животных предков и служащих двум целям: защите людей от природы и урегулированию отношений между людьми». Чтобы лучше понять это, рассмотрим по отдельности характерные черты культуры.
К культуре мы относим все формы деятельности, все ценности, которые приносят человеку пользу, «подчиняют ему землю», защищают его от воздействия природы и т. п.
Обращаясь к далекому прошлому, мы находим первые культурные деяния - применение орудий, покорение огня, постройку жилищ, среди которых особенно выделяется покорение огня.
Что касается других достижений, то с ними человек вступил на путь, по которому он в дальнейшем шел все время. Фрейд пишет: «Всеми своими орудиями человек усовершенствует свои органы - как моторные, так и сенсорные - или же раздвигает рамки их применения…жилище - эрзац материнского лона, первого и, может быть, доныне желанного обиталища, в котором мы пребываем в безопасности и так хорошо себя чувствуем».
В результате получаем прямое исполнение большинства сказочных пожеланий: все это человек создал посредством науки и техники, появившись на земле поначалу как «слабое животное», на земле, «где и ныне каждый индивид должен являться на свет как беспомощный младенец». Все это человек должен рассматривать как достижение культуры.
С давних времен человек создавал себе идеальное представление о «всемогуществе и всезнании», воплощением которых были боги. Им он приписывал все то, что было ему запрещено. Можно сказать, что боги и были его культурными идеалами.
Теперь он очень близко подошел к достижению этих идеалов, он сам сделался чуть ли не богом, правда лишь настолько, насколько человеческий здравый смысл вообще признает эти идеалы достижимыми. В одних случаях они совершенно неисполнимы, в других - наполовину. Человек стал «богом на протезах», величественным, когда употребляет все свои вспомогательные органы, но они с ним не срослись и доставляют ему порой еще немало хлопот.
Однако при всем своем богоподобии современный человек не чувствует себя счастливым
Животные инстинкты и первобытные табу, как факторы возникновения культуры. Культура и запретительные установки, как инструмент подавления животного начала в человеке.
Описанная Фрейдом фантастическая картина первобытного общества выглядела следующим образом. На заре своего становления человек жил в первобытной орде, в которой главенствующую роль играл отец. Его силе и воле подчинялись все сыновья. Он один имел право на обладание женщиной, и те из его сыновей, которые, подрастая, пытались предъявить свои права, просто изгонялись отцом из первобытной орды. Возможность возникновения конфликтных ситуаций на почве завоевания женщин предотвращалась решительными действиями отца, который благодаря своей физической силе отстаивал свое право на монопольное обладание ими. Однако такое положение не могло продолжаться вечно. Изгнанные отцом братья объединились между собой, убили и съели отца, положив тем самым конец первобытной отцовской орде. Но братья находились под властью амбивалентных чувств, которые обнаруживаются и сегодня у детей и невротиков: они ненавидели отца и восхищались им. Удовлетворив чувство ненависти убийством отца, они оказались во власти нежных родственных чувств, на основе которых возникло сознание вины и раскаяние. Это побудило их навечно запечатлеть образ отца в виде тотема, объявив недопустимость убийства заместителя отца. Осознание вины за совершенное деяние заставило также братьев отказаться от желанных женщин и установить инцестуозный запрет. Так возникли основные табу тотемизма, совпадающие с вытесненными желаниями "эдипова комплекса".
Человеческая культура, по мнению Фрейда, и началась с этого великого события, постоянно напоминающего человеку о преступлении его предков. "Общество покоится теперь на соучастии в совместно совершенном преступлении, религия - на сознании вины и раскаянии, нравственность - отчасти на потребностях этого общества, отчасти на раскаянии, требуемом сознанием вины".
Таким образом, в психоаналитической трактовке получается, что на сознании вины за совершенное преступление, которое незримо присутствует в душе каждого человека, покоится вся современная культура с ее предписаниями морали и все возрастающими ограничениями.
27. Коллективное бессознательное и теория архетипов в работах К.Юнга.
Как и Фрейд, Юнг начинал в качестве врача-психиатра, однако он не остановился на сексуально-биологической трактовке бессознательного. Исследования Юнга привели его к иному выводу. Юнг обнаружил типичные образы, являвшиеся его пациентам в снах и видениях. И эти образы совпадали с символами, проходящими через всю историю мировой культуры и выражающими приобщенность человека к таинственной (мистической, божественной) стороне жизни. Но самое удивительное, что большинство пациентов Юнга в силу своего образования и своей биографии просто не могли знать про эти достаточно сложные культурные символы. Эти символические образы не пришли извне и не изобретались сознательно, поэтому оставалось только заключить, что они рождены общим для всех людей бессознательным.
Однако это бессознательное уже нельзя было понимать как чисто природную силу, подобную фрейдовскому «Оно». Открытое Юнгом бессознательное имеет не природный, а культурный характер и родилось на заре человеческой истории в коллективном психическом опыте. Юнг называет это бессознательное коллективным бессознательным, а его первичные формы (структуры) -- архетипами коллективного бессознательного.
Карл Юнг следующим образом разъясняет суть этого понятия: "Под архетипами я понимаю коллективные по своей природе формы и образцы, встречающиеся практически по всей земле как составные элементы мифов и в то же время являющиеся автохтонными индивидуальными продуктами бессознательного происхождения. Архетипические мотивы берут свое начало от архетипических образов в человеческом уме, которые передаются не только посредством традиции и миграции, но также с помощью наследственности. Эта гипотеза необходима, так как даже самые сложные архетипические образцы могут спонтанно воспроизводиться без какой-либо традиции. Прообраз или архетип является сформулированным итогом огромного технического опыта бесчисленного ряда предков. Это, так сказать, психический остаток бесчисленных переживаний одного и того же типа." Архетипы коллективного бессознательного -- это своего рода осадок от первичного душевного опыта человечества. «Безмерно древнее психическое начало образует основу нашего разума точно так же, как строение нашего тела восходит к общей анатомической структуре млекопитающих»
Понятие "архетипы" Юнг разъясняет на основе учения о коллективном бессознательном. Юнг проводит четкое разделение между индивидуальным и коллективным бессознательным. Индивидуальное бессознательное отражает личностный опыт одного человека и состоит из переживаний, которые когда-либо были сознательными, но утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавления. Коллективное бессознательное - это общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народов. Оно представляет собой скрытые следы памяти человеческого прошлого, а также дочеловеческое животное состояние. Оно зафиксировано в мифологии, народном эпосе, религиозных направлениях и проявляется, то есть выходит на поверхность у современных людей через сновидения.
Объектом исследования психоаналитиков выступают механизмы деятельности психики человека в ситуациях ежедневных впечатлений. Родоначальником школы является австрийский психиатр-психоаналитик З. Фрейд (1856–1939) – он произвёл настоящую революцию во взглядах на природу психической деятельности человека и, в первую очередь, природу его культурных мотиваций. Прожив почти всю жизнь в Вене – одной из столиц католического мира, – он смог навязать современникам совсем не христианские представления о двойственности психической жизни любого индивидуума Homo sapiens – от невежественного бродяги до высокообразованного добропорядочного гражданина и даже величайшего гения в любой области человеческой культуры. Просветления Фрейда приходили в результате многолетней кропотливой работы врачом-прак-тиком, принимающим ежедневно десяток жалующихся на психофизические расстройства пациентов. В конечном итоге Фрейд сконцентрировал своё внимание исключительно в сфере интерпретаций побудительных мотивов любого жизненного действия каждого клиента. Основной установкой врача являлась непреложная уверенность в тесной связи глубинных процессов разного свойства в психике человека с его физическими недугами. Христианские постулаты о человеческих болезнях, как испытаниях, дающихся Богом для проявления стоических качеств сотворенной личности, изначально не рассматривались ученым серьёзно – Фрейд не исповедовал никаких религиозных учений и едва ли не один раз в жизни по необходимости участвовал в ритуальном мероприятии по иудейскому образцу. Подобно шахтёру, ежедневно погружаясь в стволовые кратеры человеческого сознания, заполненного мерцающими цепочками ассоциативных ощущений, Фрейд отбойным молотком собственного метода пробивал лаву глубин бессознательного в поиске фактов психических травм, являвшихся причиной физических беспокойств. Последователи венского психоаналитика А. Адлер, К. Г. Юнг, Э. Фромм существенно развили, а в некоторых случаях даже и опровергли ключевые тезисы идеологии учителя. Оставляя в стороне вопросы постепенной трансформации представлений самого Фрейда о предмете его исследований, изложим для начала лишь суть его учения, зафиксированного в мастерски написанных трудах – «Психопатология обыденной жизни», «Остроумие, и его отношение к бессознательному», «Введение в психоанализ» и прочих. Далее будут подвергнуты анализу положения теорий его соратников по методам исследования мира.
КОНЦЕПЦИЯ КУЛЬТУРЫ ЗИГМУНДА ФРЕЙДА. Человеческая культура,по Фрейду, основана на чувстве необходимости отказа человека от удовлетворения желаний бессознательного и постоянно развивается за счёт сублимированной энергии либидо.Расшифруем основные понятия формулировки.
Итак, бессознательное – это та часть психики, где сосредоточены природные инстинкты и вытесненные из сознания идеи. С инстинктами всё более-менее понятно – любой человек перечислит обойму импульсов самосохранения, утоления чувств жажды и голода, желаний продолжить свой род и т. д. Остается прояснить – какие же идеи могут считаться вытесненными из сознания человека в глубины его психики. Каждая идея в сознании человека, стал понимать З. Фрейд, имеет сексуальную природу. Человек с младенческого возраста стремится овладеть всем и вся, но затем вдруг понимает, что во враждебном ему мире существует масса ограничений способов удовлетворения его потребностей. Масштабы ограничений его непосредственно сексуальных потребностей просто чудовищны. Некто, к примеру, идёт по улице и видит сексуально привлекательный для себя объект – по высокой идее сексуальности он просто обязан догнать этот объект и реализовать желание. Но неудача – при помощи законов (т. е. культуры) общество устойчиво защищает себя от хаотических проявлений сексуальных переживаний индивидов. Этому некто остаётся тешить себя мыслью, что по той же упомянутой идее кто-то мог догнать его и реализовать уже нечто своё. Все идеи сексуальны в своей природе, а реализовать их по назначению в развитом обществе возможности почти нет. Эти идеи уходят из области сознания в глубинные пласты бессознательного.Психика структурируется довольно просто – есть сфера сознания, занимающая малую часть поля нервных сетей и бездонное, вечно булькающее инстинктивными порывами мрачное болото бессознательного, механизмы деятельности которого никогда науке не будут ясны.
Нереализованные в жизни идеи становятся причинами неврозов («комплексов») – особых форм напряжения психики в обстоятельствах каких-либо внешних знаковых условий. Не переносящий запаха фиалок человек, при помощи психоаналитика, мог бы вспомнить, что в каком-нибудь нежном возрасте он был бит соперником в борьбе за сердце четырёхлетней красавицы в той комнате, где поутру был водружён в вазу тугой букет снятых по росе фиалок. Неврозы, доказывал Фрейд, зарождаются чаще всего в периоды раннего детства и юности человека – в первом случае ребёнок испытывает первые впечатления от явлений сексуальности и осознает признаки принадлежности к своему полу (мальчик понимает, что он – мальчик; девочка же уверена, что она – бывший мальчик, подвергшийся жестокой операции; отныне девочка бессознательно будет страдать комплексом кастрации), во втором – юноша или девушка получают опыт вступления в сексуальную жизнь, и опыт этот не всегда бывает удачным.
Как вообще зарождается невроз? На основе многолетней практики Фрейда, сложилось понимание примерной схемы вытеснения сексуальной идеи из сознания (эта зону была обозначена коротким словом «Я») на периферию бессознательного (названного в учении пугающим определением «Оно»). К примеру, четырёх-, или пятилетний мальчик решает узнать, как устроена девочка. Уже давно разобраны механические игрушки и найденные на чердаке старые часы – с техникой исследователю многое понятно, но как устроен живой женский организм, ну хотя бы его внешние формы? Отозвав, по обоюдному согласию, в укромный угол ровесницу, мальчик визуально утоляет научный интерес, и уже вроде бы готов сделать какие-то важные для себя экзистенциальные выводы, но тут в сюжет вмешивается фатальная сила в лице, допустим, воспитателя (гувернантки, няньки, бог ещё весть кого и какого угодно пола) – не очень умного и доброго, испытавшего в жизни сексуальные разочарования. Педагог видит немыслимую для себя картину – всё, с чем он боролся всю жизнь, побеждает на его глазах в самых наглых формах. Решив восстановить гармонию в отношениях детей, педагог начинает бить по шаловливой руке, да, пожалуй, и по голове бедного мальчишки, приговаривая, что он очень порочный мальчик, что такие только позорят род человеческий и прочее (это, конечно, лишь допуск для схемы: более мудрый, психически здоровый воспитатель сознательно не заметил бы сцены в углу, или просто обратил бы её в безобидную для детей шутку – но в данном случае необходимо рассмотреть случай возникновения невроза). Обезумевший от боли и абсурда происходящего, ребёнок плачет и замыкается в себе. Он не понимает, за что наказан – не били за разобранные игрушки, за часы, а за девочку бьют со странным остервенением. Трагикомичность ситуации может подчеркнуть, допустим, фактор нахождения плачущего ребенка в окружении вещей, поневоле ставших свидетелями его позора – вёдра, швабры и какие-нибудь шкафчики с одеждой будут с этих минут для мальчишки всегда неприятны и даже ненавистны; попавшийся же в руку тряпичный медведь, наоборот, может успокоить его теплом своего плюша и даже показаться верным другом.
Передавая маленького преступника в руки отца со словами, что недостойный сын развратил всех девочек округи, педагог умывает руки и уходит в сторону. Над мальчиком некоторое время измывается и отец (который в компилятивном сюжете тоже, увы, должен оказаться немудрым), патетически вспоминающий, что в его, мальчика, летах, он был занят более серьёзными делами – во всём, например, помогал родителям и т. д. Мальчик окончательно сбит с толку – оказывается, есть что-то на этом свете крайне мерзкое и отвратительное, и оно странным образом связано с девочками. Первые ночи после инцидента мальчик слишком нервно ворочается во сне и бредит (в эти часы и вытесняется идея интереса к телу девочки); родители же, глядя на спящего, переживают – наверное, парень простыл. Скоро бормотание заканчивается, и все (включая и самого мальчика) обо всём забывают. Идут годы, но мальчик отчего-то не дружит с девочками – от общения с ними у него постоянно болит некогда пострадавшая от воспитательницы кисть руки или, например, затылок. Мальчик уже переступил через порог совершеннолетия, но не поддается родительским увещеваниям следовать примеру отца, который в его годы уже был заправским ловеласом. Мальчик, а вернее юноша, может нравиться совершеннолетним девушкам, и какая-нибудь из них сама не прочь показать ему, как в ней всё устроено. Девушка приглашает юношу к себе домой, устраивает ему романтический ужин, и не перестаёт удивляться, что предмет её чувств вяло рассказывает что-то о политике или учёбе, жмёт в руках затёртый плюш и отодвигается при любой её попытке сесть к нему ближе. Если девушка возьмет его руку в свою, да, не дай бог, положит эту руку, допустим, на своё плечо, запустив, таким образом, в мышечной памяти механизм проигрывания ситуации многолетней давности, возможны сцены шоковой истерики и даже слёз на лице юноши, получившего жестокую травму в период пылкого интереса к противоположному полу, да и к миру вообще.
Как может помочь такому юноше психоаналитик-фрейдист? Устроив пациента на кушетку лицом к дальней противоположной стене, расположившийся в кресле за его спиной аналитик начинает задавать ассоциативные вопросы, которые помогли бы понять, почему юноша в присутствии девушки или даже маленькой девочки испытывает набор странных чувств отторжения всего, что связано с картинами сближения полов. В ход идет толкование ощущений, сюжетов снов и просто всплывающих в сознании пациента сцен. Через недели и месяцы (и, быть может, годы) неспешных совместных погружений в глубины памяти юноши, тот вдруг вспомнит, допустим, свое отвращение к таблице Менделеева (со временем выяснится, что злосчастная гувернантка – если это, к примеру, была гувернантка, – любила делать химическую завивку волос), ко всему бордовому (цвет элемента её одежды), или секунду зародившейся любви к плюшу и т. д. В конце концов, юноша вспомнит и саму сценку наказания за проявленный им когда-то сексуальный, но совсем не похотливый интерес. После того, как юноша окончательно рационализирует эту ситуацию (т. е. осмыслит все ее аспекты), исчезнет и сам невроз.
Жизнь картинами полна – опишем случай из практики самого Фрейда. Пришедшая на приём молодая привлекательная дама пожаловалась на ощущение тревоги в её душе в те минуты, когда она укладывалась в постель с целью выполнения супружеского долга перед мужем. На вопросы Фрейда об ассоциативных связях тревоги с чем-либо ещё даме стали приходить на ум образы лица часто виденного ею в детстве соседа, белой скатерти и т. д. После многочасовых сеансов выяснилась следующая картина. Будучи четырёхлетней, пациентка проснулась глубокой ночью, только что пережив во сне сцену кошмара. Вскочив с постели, она побежала в спальню к родителям, чтобы рассказать об увиденном сне. Девочка приоткрыла дверь в спальню и застыла на месте – неодетые родители будто боролись между собой, и было непонятно, кто кого побеждал. Перепугавшись, девочка юркнула в свою постель, и дрожала до утра. Никому не говоря о том, что видела, она нашла днём удобную минуту и исследовала постель родителей – на простыне оказались следы пятен неизвестного происхождения. Девочка окончательно перепугалась, но опять никому ничего не сказала. Чуть ли не на следующий день в дом пришел сосед – мать девочки, постелив на стол белую скатерть, всех обнесла кофе и пролила несколько капель на скатерть. Глядя на расплывающиеся пятна, девочка широко раскрыла глаза и задрожала – детское воображение волшебным образом связало все виденные за последние дни пятна. Мысль о том, что сосед догадается о странной, и, видимо, крайне непристойной борьбе между её родителями по ночам – о которой вслух никто никогда не говорил – для девочки была невыносима, и она решила защитить семью. Пока взрослые были заняты разговором, девочка дотянулась до кофейника и сдвинула его, закрыв на скатерти пятна. Мать через время опять взяла в руки кофейник, и произвольно поставила его на свободное от пятен пространство скатерти. Страшно переживая, девочка опять потянулась закрывать пятно – процедура маскировки пятен продолжалась до тех пор, пока заметившая необычное поведение дочери мать не прикрикнула на неё, результатом чего был конвульсивный обморок ребёнка. Забыв с годами об этой истории, выйдя замуж, женщина сама теперь должна была становиться участницей событий, подобных которым была свидетельницей в спальне родителей – в такие минуты она испытывала жесточайший душевный неуют.
Сублимацией Фрейд называл механизм психической защиты индивидуума, благодаря которому сексуальная энергия человека трансформируется в другие виды энергии, более полезные обществу. Либидо обозначает феномен понятий «сексуальная энергия» и «сексуальное влечение» (в поздний период своего творчества Фрейд определял либидо и словосочетанием «влечение к жизни»). Каждый человек обладает потенциалом либидо – кто безмерным, а кто едва заметным; но всякий должен источать эту энергию по назначению. Если человек не может использовать энергию либидо в сексуальной жизни, он преобразовывает её в энергию карьерного роста, занятий спортом, учебой и т. д.; т. е. в человеческую культуру. Высшие формы сублимации являют миру чудаки, замечающие окружающий мир лишь в отрыве от попыток доказать сложнейшую математическую теорему или создать новое стилевое направление в живописи. Наиболее удачной шуткой о сублимации можно посчитать высказывание психолога Л.С. Выготского, что если бы Пушкину была более доступна Анна Керн, он никогда бы не написал стихотворение «Я помню чудное мгновенье». Примерами форм сублимации – мог бы жёстко аргументировать свою позицию Фрейд – переполнены биографические издания о великих: кто-то из творцов искусства просил друзей запирать его на пару недель в мастерской, чтобы создать очередной шедевр живописи или скульптуры; или обривал себе волосы на голове, что заставляло его безвылазно сидеть дома; кто-то, ущемляя свою сексуальную жизнь, строил империи.
Громадную роль в процессах формирования личности мужчины и женщины имеют так называемые комплекс Эдипа и комплекс Электры (соответственно для мальчиков и девочек). Фрейд использовал образы героев древнегреческой мифологии, чтобы обозначить странный механизм взаимоотношений между родителями и детьми, основой которого является всё та же сексуальная идея отношения полов. Эдип, согласно сюжету мифа, убил своего отца, не зная о том, что это его отец; женился на своей матери, не зная, что это его мать; родив с ней, при всём прочем, детей. Схожая история, с некоторыми поправками, произошла с Электрой, ставшей женой своему отцу. В ходе своих исследований Фрейд пришел к выводу о том, что каждый ребенок в возрасте трёх-четырёх-пяти-шести лет влюбляется в родителя противоположного пола – видя же в родителе собственного пола сексуального конкурента, ребёнок бессознательно и страстно мечтает о его смерти. Примеры проявления ревнивой ненависти к конкуренту ограничим яркими воспоминаниями самого Фрейда, помочившегося как-то в возрасте семи лет на супружеское ложе родителей – в секунды проведения этой демонстративно устрашающей акции, которая, как утверждал впоследствии учёный, символизировала финальную стадию полового акта, маленький Сиги с вызовом смотрел в глаза отца. Проводя сеансы психоанализа над самим собой, Фрейд слишком многое вспомнил о собственном детстве. В соответствии с результатами наблюдений за попытками клиентов вспомнить первые впечатления о жизни, Фрейд пришёл к обобщающим выводам. В одном из писем к своему берлинскому другу Вильгельму Флису (это имя вошло в историю науки в связи с успешной попыткой расчёта его носителем периодичности и продолжительности фаз женского менструального цикла), психоаналитик делился откровениями: «Я обнаружил любовь к матери и ревность к отцу. Так же в моём собственном случае и теперь считаю это общим феноменом раннего детства. Если так, то захватывающая сила царя Эдипа. становится разумной. Греческий миф построен на принуждении, которое знает каждый, ибо чувствует эти следы на самом себе. Каждый когда-нибудь чувствовал в самом себе зародыши фантазии Эдипа. ». Любой ребёнок, утверждал Фрейд, через годы забывает о своей влюбленности, «мирится» со своим «конкурентом», и даже выбирает его образ как идеал для культурного подражания в собственном поведении. Спутника жизни повзрослевший человек бессознательно будет подыскивать в соответствии с теми качествами, какими обладал объект страстной первой любви.
«Эдиповы» переживания ребенка настолько сильны, что становятся причиной появления фантазий, отголоски которых можно будет найти и во взрослой жизни сформировавшегося человека. Женщине, например, может казаться, что ею когда-то насильно овладел отец, а она изо всех сил сопротивлялась – толкуя её ощущения, психоаналитик приходит к выводу о том, что ощущение сопротивления возникло в годы зрелой жизни пациентки как результат «культурного» осмысления форм возможных отношений дочери и отца; далее выяснится, что и все способы овладения были не более чем бессознательной мечтой маленькой девочки. Психоаналитику вообще бывает очень трудно разобраться, где имели место быть настоящие факты насилия над детьми – инцест, увы, также является страшащей своей реальностью тёмной стороной жизни части семей.
Многие исследователи считают З. Фрейда великим психологом,известным врачем и одним из создателей школы психоанализа. Однако новое направление в медицине, разработанное Фрейдом, оказало огромное влияние на развитие культурологической мысли 20 в. З.Фрейд пытался распространить свой как универсальный, посредством которого можно объяснить культуру, понять роль религии, искусства в жизни человека, иными словами, создать универсальное учение, позволяющее понять весь спектр социокультурной действительности. В создании психоанализа приняли участие также ученики Фрейда — К.Г.Юнг,
Э.Фромм, Г.Маркузе и др. Открытие Фрейда состояло в разделении психики человека на сознательную и бессознательную сферы, что и послужило основной предпосылкой разработки психоанализа. Бессознательное понимается Фрейдом как неотъемлемая часть человеческой психики, независимая от сознания. Основу бессознательного («Оно») составляют влечения и желания, которые сводятся к двум группам: сексуальные желания и влечение к смерти. При этом бессознательное вторгается в нашу жизнь, а борьба между сознательным («Я») и бессознательным («ОНО») присуща психике любого человека.
Предложенная Фрейдом трактовка психики человека позволила создать оригинальную концепцию культуры, методом познания которой и стал психоанализ. Культура, по Фрейду, является средством принуждения человека к социальному порядку, механизмом подавления первичных желаний, угрожающих действительности, препятствующим проявлению темных природных сил первичных влечений. Но чтобы выполнить свою функцию, культура должна подчинить себе бессознательное («Оно»), в котором сосредоточена вся психологическая энергия человека. Способ, которым культура осуществляет свои цели 3.Фрейд называет сублимацией. Сублимация — это направление сексуальной энергии на цели культурного творчества. Иными словами, согласно фрейдистской концепции, все культурные ценности есть результат сублимации. Сама культура присутствует в бессознательном как специфическая установка — «Сверх-Я». Таким образом, человеческое сознание («Я»), согласно фрейдизму, раздирается между крайними противоположностями — причиной этой борьбы между «Я», «Оно» и «Сверх-Я» и является культура.
Таким образом, культура, в понимании психоаналитической теории, основана на принуждении и запрете влечений, она есть механизм подавления первичных желаний, угрожающих обществу, она направляет инстинкты, в том числе и агрессивность, в иное русло, и именно поэтому культура, с точки зрения Фрейда, является источником психического нездоровья индивида. Противоречия между природой человека, между импульсами его бессознательного и культурой не может быть сглажены, напротив по мере развития культуры, считал Фрейд, они только нарастают. В работе «Неудовлетворенность культурой» (1930) Фрейд писал о том, что дальнейший прогресс культуры проводит к уменьшению счастья и усилению чувства вины из-за растущего ограничения реализации природных желаний.
Несмотря на чрезмерное преувеличение роли бессознательного вклад З.Фрейда в развитие культурологии огромен. Впервые предметом анализа культуры стали психологические характеристики личности. Впервые на основе психоанализа были исследованы культурные нормы, вскрыта причина конфликта между стремлением индивида к личной свободе и нормами культуры. Вот как бы краткое понимание культурологической концепции З. Фрейда. Спасибо за внимание!
По своему замыслу и ближайшей цели фрейдизм ориентирован на изучение и излечение психики индивидов, но он с самого начала заключал в себе тенденцию объяснения общественного сознания в его настоящем и прошлом. «Запреты», которые, как считал Фрейд, вытесняют сексуальное влечение в сферу бессознательного и порождают неврозы, были, в сущности, ни чем иным, как социальными нормами нравственности и права, возникшими на заре человеческой истории. Фрейд назвал их «культурными запретами» и полагал, что чрезвычайно важно выяснить как, почему, при каких условиях они возникли, утвердились, эволюционировали. Внимание ученого было привлечено к проблемам формирования и сущности человеческой культуры. Как писал сам Фрейд, он стремился судить об общем развитии человечества по своему опыту, приобретенному на пути изучения душевных процессов отдельных лиц за все время их развития от детского возраста до взрослого. Перенося отдельные характеристики с отдельного человека на все человечество, Фрейд пытался таким образом понять процесс эволюции общества.[3;39]
Надо заметить, что Фрейд переносит на все человечество психологические черты не просто индивида, а невротика. На этом пути ученый выдвинул целый ряд утверждений. По его мнению, во-первых, все люди в большей или меньшей степени являются невротиками. Во-вторых, каждый ребенок в своем индивидуальном развитии проходит фазу невроза. В-третьих, стадия невроза является характерной и для первобытного человека. Через нее проходят все народы в своём культурно-историческом развитии. Рассматривая культуру сквозь призму невротического сознания индивида, Фрейд квалифицировал ее как систему запретов, блокирующих природные влечения человека. По его мнению, вытеснение влечений – это мерило человечества является отречением от природных страстей, удовлетворение которых гарантирует элементарное наслаждение нашему «Я».
Следует подчеркнуть, что фрейдовский термин «культура» в большинстве случаев оказывается равнозначным понятию «общество». В наиболее развернутом определении «человеческой культуры» Фрейд указывает, что «она охватывает все приобретенные людьми знания и способы, чтобы господствовать над силами природы и добывать блага для удовлетворения человеческих потребностей», и в то же время она включает все институты, регулирующие отношения между людьми, в особенности распределения добываемых благ. Но надо заметить, что у всех людей еще живы деструктивные, антисоциальные, антикультурные традиции и что эти стремления у значительного количества лиц настолько сильны, что определяют их поведение среди других.
Можно сказать, что человек как бы находится между двух огней. С одной стороны, культура угнетает человека, лишает его наслаждений (за это он и стремится избавиться от нее); с другой стороны, культура защищает его от факторов окружающей среды, позволяет осваивать все блага природы и пользоваться ими, а также делит их между людьми. Итак, если человек отказывается от культуры в пользу своих наслаждений, то он лишается защиты, многих благ и может погибнуть. Если же он отказывается от наслаждений в пользу культуры, то это тяжким грузом ложится на его психику. В какую же сторону склонен человек? Конечно же, во вторую. Фрейд пишет об этом так: «В силу этого всякая культура должна быть построена на принуждении и на отказе от влечений, и при ее понимании оказывается, что центр тяжести с материальных интересов передвинут на психику. Решающим является вопрос, удастся ли и в какой мере уменьшить для людей тяжесть жертвы, которая состоит в отказе от своих влечений, примирит людей с теми жертвами, какие им приходится неизбежно нести, и каким образом вознаградить их за эти жертвы». Главным остается вопрос о том, как заставить отрицательно настроенную толпу соблюдать культурные догмы. Тут встает вопрос о роли личности в культуре.
Как нельзя обойтись без принуждения к культурной работе, так же нельзя обойтись и без господства меньшинства (элиты) над массами, потому что массы костны и недальновидны, они не любят отказываться от влечений, не хотят прислушиваться к аргументам в пользу такого отказа, а индивидуальные представители масс поощряют друг в друге вседозволенность и распущенность. Лишь благодаря влиянию образцовых индивидов, признаваемых ими в качестве вождей, они позволяют склонить себя к напряженной внутренней работе самоотречения, от чего зависит развитие культуры. Все это хорошо, если вождями становятся личности с незаурядным пониманием этой жизненной необходимости, сумевшие добиться господства над собственными влечениями. Но для них существует опасность, что, не желая утрачивать своего влияния, они начнут уступать массе больше, чем та им, и потому нам представляется необходимым, чтобы они были независимы от власти как распорядители средств власти. [4;67]
Таким образом, люди обладают двумя распространенными свойствами, ответственными за то, что институт культуры может поддерживаться лишь в известной мере насилием, а именно, людьми, во-первых, не имеют спонтанной любви к труду и во-вторых, доводы разума бессильны против их страстей.
ФРЕЙДО-МАРКСИЗМ
О ЧЕЛОВЕКЕ И ОБЩЕСТВЕ
1. эклектическое совмещение диалектико-материалистического учения о социальной сущности человека и психобиологизаторской фрейдовской концепции влечений. Фрейдо-марксизм пытается решить проблему познания человека как целостного феномена в единстве его биологических, соматических, социальных, психологических качеств и характеристик;
2. учение, утверждающее, что рефлекс собственности в человеке настолько велик, что её обобществление и формирование человека с коммунистическим мировоззрением невозможно;
3. леворадикальная ветвь фрейдизма, стремящаяся объединить концепции Маркса и Фрейда.[5;79]
А.Адлер – перенес акцент с «сексуально-бессознательного» на «бессознательное» стремление к власти как основам побуждения людей.По Адлеру человек – не только биологическое, но и социальное существо, жизнедеятельность которого связана с сознательными интересами, поэтому «бессознательное не противоречит сознанию», как это имеет место у Фрейда. Таким образом, Адлер в определенной степени уже – социологизирует бессознательное и пытается снять противоречие между бессознательным и сознанием в рассмотрении человека.[7;81]
К. Юнг–создал учение о коллективном бессознательном как исторически накопленном «психическом опыте» того или иного народа (исторически сформировавшейся совокупности архетипов). Этот психический опыт усваивается каждым новым поколением людей. Он выступил против трактовки человека как существа эротического и попытался более глубоко дифференцировать фрейдовское «Оно». В частности, Юнг выделил в нем помимо личностного бессознательного, как отражение в психике индивидуального опыта, еще и более глубокий слой – коллективное бессознательное, которое является отражением опыта предшествующих поколений. Содержание коллективного бессознательного составляют – архетипы (например, образ матери-родины, народного героя, богатыря и т.д.) Архетипы лежат в основе мифов, сновидений, символики художественного творчества. Сущностное ядро личности составляет единство индивидуального и коллективного бессознательного, но основное значение имеет все-таки последнее. Таким образом, человек – это прежде всего существо архетипное.[8;125]
Э.Фромм и Г.Маркузе – наряду с ролью подсознательного в поведении людей, придавали большое значение социальным факторам.
Э.Фромм отходит от биологизма Фрейда, приближаясь по своим исходным положениям к экзистенциализму. Согласно Фромму, собственно человеческое начинается лишь там, где кончается природное; оно коренится в специфике человеческого существования. Основная психическая потребность индивида по Фромму – установить систему отношений к миру и обществу. Двойственность положения человека в мире – как природного так и надприродного существа – порождает основную историческую дихотомию: наряду со стремлением к свободе и независимости человека как мыслящего существа, в нем столь же укоренено и стремление к безопасности («бегство от свободы»), которое лишь принимает различные формы в ходе истории.
Таким образом, с отчуждением человека в современном обществе Фромм связывает и формы патологии – невроз в любой форме есть прямой результат отчуждения, и индивидуальная попытка его компенсации, поиск выхода из отчуждения.
Маркузе построил леворадикальную версию теории индустриального общества, опираясь на фрейдомарксистские предпосылки. Согласно Маркузе, современное индустриальное или позднекапиталистическое общество обеспечивает лояльность своих «функционеров» (им же и подавляемых и угнетаемых) тем, что формирует соответствующую ему «структуру влечений», «витальных потребностей», не выходящих за социокультурные рамки этого общества. Таким образом, это значит, что революция против такого общества могла бы быть успешной лишь в том случае, если бы углубилась до уровня «антропологической структуры» человеческих потребностей так, чтобы социальная революция превратилась в антропологическую, прежде всего сексуальную, поскольку основой всех влечений, в духе Фрейда, считаются сексуальные влечения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Произошло многозначительно смещение акцентов, происшедшее в эволюции психоанализа в ходе перехода от фрейдизма к неофрейдизму. Сам Фрейд, предостерегая от недооценки прав природно-подсознательного, сидящего в каждом из нас, все же, в конечном счете, желал победы разума над инстинктом, цивилизации над природой. Вся его методика ориентирована на мягкие (не разрушительные) технологии, посредством которых может быть достигнут желаемый баланс инстинктивного и социального, витальных импульсов и цивилизованной нормы, прерогативы которой в общем не ставились им под сомнение.
История нового времени постоянно пытает человека: чего он в самом деле хочет — расширения реальных прав, сочетающихся с возрастанием социальной ответственности и соответствующего нравственно-волевого напряжения, или — права на безответственное неучастие, на дезертирство от всех трудных общественных обязанностей. Какой участи мы в глубине души больше хотим: участи тех, чья ответственность расширяется, требуя полной отдачи сил, или участи тех, чья «хата с краю», кто ничего не желает знать и ни за что не отвечает?
И всё же, как бы там ни было, благодаря фрейдизму и неофрейдизму получили рациональное объяснение многие явления общественной и индивидуальной жизни, которые прежде были совершенно непонятными. Открыв важную роль бессознательного в жизни как отдельного человека, так и всего общества, фрейдизм позволил объемно и на многих уровнях представить картину социальной жизни человека.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Барулин В.С. Социальная философия: Учебник. — Изд. 2-е. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000.
2. Философия. В вопросах и ответах. Учебн. Пособие для вузов/Лавриненко В.Н., Ратников В.П., Юдин В.В.; Под ред проф. В.Н.Лавриненко. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003.
3. Философия. Учебник для вузов/Под ред. проф. В.Н. Лавриненко, проф. В.П. Ратникова. М.: ЮНИТИ-ДАНА – 2004.
4. Фрейд З. Будущее одной иллюзии. М.: АСТ – 2009.
5. Фрейд.З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992.
6. Фрейд З. Психология бессознательного. – СПб.: Питер, 2004.
7. Фрейд.З. «Я» и «Оно». Труды разных лет. Тбилиси – 1991.
8. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. – М., 1994. Часть третья.
Рассмотренные положения составили основу методологического фундамента, на которомФрейд строит теорию культуры. Эти теоретические разработки содержатся, прежде всего, в работах «Тотем и табу» (1912), «Будущее одной иллюзии» (1927), «Беспокойство в культуре» (1929), «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия» (1939), «Психология масс и анализ человеческого «Я»» (1921), а также целом ряде других публикаций. Теория культуры дляФрейда выступает, прежде всего, как психология культуры, вырастающая из его медицинской практики. В частности, кризис культуры понимается им как ее болезнь.
Болезнь культурыФрейд рассматривает сквозь призму неврозов, психозов, страхов и маний отдельных людей. Причины распространения неврозов и психических расстройств он увидел в углубляющемся противоречии между внутренними устремлениями человека и внешними надличностными силами, которые противодействуют этим устремлениям и даже подавляют их. Поэтому основной задачей культуры для Фрейда оказывается обуздание инстинктивной человеческой природы. Однако такое обуздание выступает основным источником антагонизма между культурой и человеческой природой: «Примечательно, что как бы мало ни были способны люди к изолированному существованию, они, тем не менее, ощущают жертвы, требуемые от них культурой ради возможности совместной жизни, как гнетущий груз. Культура должна поэтому защищать себя от одиночек, и ее институты, учреждения и заповеди ставят себя на службу этой задачи; они имеют целью не только обеспечить известное распределение благ, но и постоянно поддерживать его, словом, должны защищать от враждебных побуждений людей все то, что служит покорению природы и производству благ» 1 .
Таким образом, культура ограничивает антисоциальные влечения людей и предоставляет вытесненным влечениям некоторые выходы на основе сублимации. Фрейд считает, что отдельный человек не знал ограничений в следовании принципу удовольствия, тогда как член общества, как правило, не в состоянии добиваться автоматического и немедленного удовлетворения своих влечений. Поэтому культура предполагает отказ от удовлетворения желаний бессознательного, а прогресс культуры означает уменьшение человеческого «естественного» счастья, достигаемого в следовании «принципу удовольствия». Культура вместе с тем, считаетФрейд, должна создать особые механизмы для облегчения отказов от требований «принципа удовольствия», иначе «болезни культуры» будут неизбежными, а количество неврозов и психических расстройств будет возрастать.
Таким образом, энергия влечений (по форме они носят в основном сексуальный характер), не находя прямого выхода (поскольку эту энергию блокируют нормы культуры), обретает побочные выражения в патологиях или бессознательных формах. Так,3. Фрейдсчитал, что сновидения — это «ворота в бессознательное», что «неврозы нормального человека» выполняют защитные для психики функции. Психика защищается тем, что с помощью сновидений вытесненные антисоциальные желания получают символическое удовлетворение. Таким образом, в каждом из людей происходит борьба между «принципом удовольствия» (стремлением к немедленному удовлетворению своих, часто скрытых, желаний), и «принципом реальности» той или иной культуры, т. е. невозможностью удовлетворить некоторые желания.
Импульсы, вытесненные в область бессознательного, ищут себе окольные пути выхода и тем самым провоцируют неврозы, истерию, немотивированную жестокость, склонность к насилию и другие отклонения в поведении человека. Культура не сможет существовать, если внешнее ограничение такого рода отклонений не станет внутренним, т. е. не превратится в функцию Сверх-Я. В результате, по мере развития культуры человек должен отказаться и от убийства других людей, и от неограниченного удовлетворения сексуальных желаний. Преодоление черт, разъединяющих общество изнутри, возможно, согласноФрейду,
• во-первых, с помощью любви, но без сексуальных целей;
• во-вторых, с помощью некоторых общих переживаний, общественных идеалов и ценностей;
• в-третьих, с помощью религии, формирующей особого рода общие переживания.
Таким образом, все основные механизмы культуры являются, поФрейду, средством компенсации человеческой ущербности, а также результатом (и предпосылкой) отказа человека от удовлетворения природных влечений.
Для объяснения происхождения культурыФрейдиспользует так называемый биологический закон, согласно которому индивидуальное развитие организма (онтогенез) в сжатой форме повторяет главные этапы развития всего вида (филогенез). В применении к анализу культур этот закон означает, что в детстве человек в сокращенном виде проходит через те же стадии развития, что и в процессе происхождения культуры человечества. При таком подходе исследование развития ребенка может стать основой выводов, применимых ко всему человеческому роду.Фрейд пишет: «Что у ребенка означает «благородное» и «дурное», позднее, когда место родителей заняло общество и Сверх-Я, будет называться «добрым» и «злым», добродетельным и порочным, но это все еще то же самое — отречение от влечений под давлением авторитета, заменяющего и продолжающего отца» 1 .
3. Фрейд впервые попытался рассмотреть параллельно детство (вхождение в культуру) и становление культуры. При этом мир детства был сведен лишь к развитию сексуальности и роли травматических ситуаций, но сам путь анализа культуры через познание детства последующим развитием науки был признан продуктивным.
Для объяснения возникновения культурной истории 3. Фрейд использует гипотезу шотландского этнографа Аткинсона о «циклопической» семье, которая, якобы, была первоначальной формой организации жизни человека и состояла из самца и самок с детенышами. Самки находились в безраздельном пользовании у самца. Повзрослевших самцов изгоняли из семьи. Они жили поодаль, пока один из них не сменял одряхлевшего главу семьи.3. Фрейд утверждает, что однажды изгнанные братья соединились, убили и съели отца и положили, таким образом, конец отцовской орде. Они, таким образом, осмелились сообща совершить то, что было бы невозможно в отдельности. Отзвуки древней каннибальской трапезы проявились затем в виде ритуальной тотемической трапезы-жертвоприношения: первобытный клан убивал и торжественно поедал своего бога — свое тотемическое животное, которое замещало отца, некогда убитого и съеденного восставшими сыновьями.
Впоследствии сыновья, раскаявшиеся и охваченные чувством вины за содеянное, для устранения самого повода для повторения подобных действий запретили брачно-половые отношения с женщинами своего клана (инцест — кровнородственные половые отношения). Этот запрет характеризуется как экзогамия, в отличие от эндогамии, разрешающей брачно-половые отношения между членами одной близкородственной общности.
Впоследствии стало нельзя убивать и тотем, лишь во время ритуальных праздников тотемическое животное убивают, поедают, но и оплакивают жертвенное животное, напоминая о первородной вине человека, о вине перед отцом, ставшем Богом. У3. Фрейда, таким образом, оказались связанными воедино основные исходные принципы психоанализа: Эдипов комплекс, вражда к отцу, тайное желание смерти отца, первичная травматическая ситуация. На этой основе он и показывает возникающую специфическую роль культуры; трансформацию влечений из деструктивных в культурно-приемлемые — от убийства к ритуалу убийства.
Одновременно3. Фрейд выдвигает гипотезу о причинах происхождения религии. Любая религия, с его точки зрения, представляется в виде некоего навязчивого невротического состояния. Страх перед отцом, стремление умилостивить поздним послушанием отца, которого ранее оскорбили, чувство вины порождают психологическое, эмоциональное беспокойство, которое удается устранить лишь в результате регулярных ритуалов-церемоний.
Положение о близости алгоритмов поведения человека-невротика и индивида — участника религиозного ритуалаФрейд развивал в работах «Навязчивые действия и религиозные обряды» (1907) и «Будущее одной иллюзии» (1927), где подчеркивал, что в обоих случаях присутствует внутреннее принуждение, страх при отступлении от религиозного или невротического церемониала. На таком основании религия представляется в качестве универсального невроза навязчивости, а невроз можно рассматривать в качестве личной религии индивида.
Для понимания сущности культуры3. Фрейд активно использует разработанную им структуру психики и показывает, что «Сверх-Я» соединяет культуру с внутренними слоями личности. Это позволяет объяснить поведение, как человека современной культуры, так и человека архаической культуры, как нормальной личности, так и личности безумной.
Исследователи выделяют известную ограниченность культурологической концепцииФрейда. Прежде всего, недопустимо сводить все многообразие культуры к психологическим особенностям индивида, в первую очередь, патологическим. Ряд положений Фрейда не соответствует реальным фактам антропологических исследований. В частности, принятая в качестве исходного понятия «циклопическая» семья — это теоретическая модельАткинсона, которую современная наука не принимает в силу ее неубедительной аргументированное. В качестве несостоятельного рассматривает современная наука (и даже последователиФрейда) выдвинутый им пансексуализм, как ведущий объяснительный принцип теории Фрейда.
Однако для психоаналитической концепции культуры3. Фрейда характерны и несомненные достижения:
• расширение предмета исследований культурологов;
• вовлечение в сферу научного анализа новых объектов изучения (стереотипы сексуального поведения, ранний период детства, сны, эмоциональная сфера личности);
• выделение значительной роли бессознательного в деятельности человека и функционировании культуры;
• создание концепции личности, ориентированной на взаимодействие с культурой;
• исследование компенсаторной, психотерапевтической функции культуры;
• формирование направления изучения особенностей отклоняющего поведения, соотношение нормы и патологии в различных культурах, впоследствии составившее основу этнопсихиатрии или транскультурной психиатрии.
Психоаналитический подход к изучению культур получил дальнейшее развитие в ряде теоретических направлений культурологии XX века, прежде всего в рамках широкого научного направления (вернее, спектра направлений), получившего название неофрейдизм (иногда употребляется термин «неопсихоанализ»). В качестве наиболее убежденных последователейФрейда в области исследования культур былиВ. Райх, О. Ранк, Г. Рохейм. Значительное место принципы и основные идеи фрейдизма, в существенно модернизированной форме, заняли в концепцияхМ. Мид, Р. Бенедикт, Дж. Долларда и других представителей направления «Культура-и-личность» (школа психологической антропологии, уже рассмотренной нами). Самостоятельные и своеобразные психоаналитические концепции культур были разработаныК. Юнгом и Э. Фроммом. Одним из наиболее последовательных продолжателей делаФрейда в области применения основных идей классического психоанализа в изучении культур историки культуроведения считаютГ. Рохейма.
Читайте также: