Расстрел царской семьи в подвале ипатьевского дома
Обновлено: 30.04.2024
В середине июля 1918 г. в Екатеринбурге состоялась зверская расправа над семьей бывшего российского императора Николая II. Эту жестокую акцию трудно назвать справедливым возмездием за преступления царизма. Вместе с "Николаем Кровавым" были убиты: его жена, все дети и даже члены близкого окружения царя.
Убийство было совершено ночью в обстановке строжайшей секретности. Участники "операции" постарались скрыть все следы преступления, хотя это им не слишком удалось. Советская власть вплоть до середины 1920-х гг. отрицала факт уничтожения всех членов царской семьи. Официально было объявлено лишь о расстреле Николая Романова.
Сокрытие правды о "екатеринбургской трагедии" объяснялось тем, что большевики справедливо опасались негативной реакции на убийство молодых дочерей и тяжелобольного сына бывшего императора, а также вообще не имеющих никакого отношения к политике врача, повара, лакея и служанки.
К расстрелу в подвале Ипатьевского дома прямо или косвенно были причастны многие люди. Как же в дальнейшем сложилась судьба "палачей царской семьи"?
Ипатьевский "дом заключения"
С августа 1917 г. царская семья находилась в Тобольске. Пришедшие к власти большевики поначалу, вероятно, не рассматривали бывшего императора в качестве соперника. Отношение к Николаю II стало меняться вместе с возникновением Белого движения и началом Гражданской войны.
В апреле 1918 г. в Тобольск был командирован В. В. Яковлев, наделенный полномочиями чрезвычайного комиссара. Он должен был доставить царскую семью в Москву для проведения суда. 25 апреля Яковлев вывез из Тобольска Николая II, Александру Федоровну, Марию Николаевну и личного врача семьи доктора Боткина. В Омске комиссар получил приказ направляться в Екатеринбург.
30 апреля Николай II, его жена и дочь были доставлены в Екатеринбург и помещены в т. н. Ипатьевский дом (по имени бывшего владельца). Для охраны были наняты 33 человека из местных рабочих.
22 мая охранная команда была поселена в нижних этажах дома, а через день в особняк доставили остальных царских детей: Алексея, Анастасию, Ольгу и Татьяну. Спустя неделю в охрану было привлечено еще 29 человек.
Подготовка к расстрелу
Первый комендантом Ипатьевского "дома заключения" был назначен машинист А. Д. Авдеев. Есть множество свидетельств, что при нем отношение к пленникам было достаточно мягким. 4 июля Авдеев был отстранен от должности и заменен Я. Х. Юровским, который привел с собой новую внутреннюю охрану – десять "латышей" (так называли всех иностранцев, примкнувших к большевикам). Эти люди не скрывали своего враждебного отношения к царской семье.
В начале июля местный комиссар Ф. И. Голощекин уехал в Москву, где несколько дней прожил вместе с Я. Свердловым. Считается, что именно в это время он получил конкретный приказ на ликвидацию царской семьи.
Согласно воспоминаниям охранника В. Н. Нетребина, еще за две недели до расстрела им сказали, что "…возможно нам придется выполнить казнь б. царя, и что мы должны держать строго в тайне все могущее совершиться в доме заключения…".
Официальное решение о казни было принято Уральским областным советом рабочих, крестьянских и армейских депутатов, который возглавляли Белобородов и Чуцкаев. Председателем Екатеринбургской чрезвычайной следственной комиссии был Ф. Н. Лукоянов, который часто замещался Я. Юровским.
В специальную комиссию по подготовке "операции" вошли: Белобородов, Лукоянов, Голощекин, Сафаров, Войков, Сосновский, Быков и др. По свидетельству П. Быкова, "на предварительном совещании в областном совете был намечен порядок расстрела и способ уничтожения трупов".
Палачи подошли к подготовке серьезно. Юровский и военный комиссар П. З. Ермаков в районе Ганиной ямы подыскивали место для захоронения. П. Л. Войков подготавливал серную кислоту, керосин, спирт, сукно для заворачивания трупов. Был даже привлечен "специалист" по сжиганию тел – чекист Павлушин.
Непосредственно в расстрельную команду вошли: Я. Х. Юровский, П. З. Ермаков, П. С. Медведев, Г. П. Никулин, С. Ваганов и семь охранников-"латышей".
Убийство одиннадцати человек состоялось в ночь с 16 на 17 июля. Детали расправы и последующего избавления от тел слишком шокирующие. Подробное описание представлено в работах М. К. Дитерихса, Н. А. Соколова, О. А. Платонова.
Судьба палачей
Жизнь всех причастных к расправе людей сложилась по-разному.
Комиссар П. З. Ермаков в 20-е гг. занимал пост начальника милиции в разных городах. В 1927 г. возглавил одно из мест заключения в Уральской области. Считая себя настоящим героем, Ермаков часто выступал перед коллективами трудящихся и с гордостью заявлял: "Я лично расстрелял царя, царицу и наследника… я впервые на Урале устроил крематорий".
В 30-е гг. Ермакову прозрачно намекнули, что хвалебные рассказы о расстреле пора прекратить. "Герой" угомонился и спокойно дожил до 1951 г. Ермакова похоронили с почестями, а его именем была названа одна из свердловских улиц.
На Урале до сих пор можно услышать интересную историю о Ермакове, которая, конечно, является народной байкой. Во время праздничной демонстрации 7 ноября на трибуну пролез нетрезвый старик. Он приблизился к Г. К. Жукову (возглавлявшему в это время Уральский военный округ), представился "расстрельщиком царском семьи" и протянул руку. Со словами "Палачам руки не подаю" маршал резко отвернулся.
Сам факт возникновения такой легенды свидетельствует об отношении народа к истинным и ложным героям.
Надгробие на могиле П. З. Ермакова, облитое красной краской (символическая кровь царской семьи), Екатеринбург, 2011 г.
Надгробие на могиле П. З. Ермакова, облитое красной краской (символическая кровь царской семьи), Екатеринбург, 2011 г.
Я. Х. Юровский после расстрела царской семьи возглавлял Московской районной ЧК. В 1919 г. был назначен председателем Екатеринбургской губернской ЧК. В дальнейшем Юровский занимал посты заведующего управлением Гохрана, начальника отдела Резинотреста, заместителя директора завода "Красный богатырь", директора Политехнического музея. В 1938 г. бывший "расстрельщик" умер от рака.
Ф. Н. Лукоянов в июле 1918 г. был назначен председателем Уральского областного чека. В 20-е гг. он занимал несколько разных постов по линии печати; последняя должность – редактор журнала "Мукомолье". Умер Лукоянов в Москве в 1947 г.
Г. П. Никулин в 20-е гг. являлся начальником Московского уголовного розыска. После войны избирался депутатом местного Совета. В 60-е гг. Никулин записал на магнитофонную пленку воспоминания.
Интересная судьба сложилась у В. В. Яковлева. После доставки царской семьи в Екатеринбург его назначили командармом Урало-Оренбургского фронта, а затем командировали в Уфу на формирование Второй армии.
Яковлев был взят в плен белыми, но сумел сбежать в Китай. По возвращении в Москву в 1828 г. он был арестован и отправлен в лагеря; участвовал в строительстве Беломорканала. Получив досрочное освобождение, Яковлев вернулся в органы НКВД и занимал руководящие должности по линии тюрем и лагерей. В 1938 г. был расстрелян.
Схожий конец постиг еще нескольких палачей. В 1937-1941 гг. были расстреляны: Ф. И. Голощекин, Г. И. Сафаров, Л. С. Сосновский, А. Г. Белобородов. Правда, обвинены они были не в расправе над царской семьей, а в "троцкизме".
Исследователям удалось найти список "латышей", принимавших участие в расстреле: А. Вергази, Л. Горват, В. Гринфельд, И. Надь, Э. Фекете, А. Фишер, И. Эдельштейн. Их дальнейшая судьба неизвестна. Есть версия, что от иностранцев попросту избавились. Неподалеку от Ганиной ямы (одно из предполагаемых мест захоронения членов царской семьи) были найдены тела пятерых мужчин в австрийской военной форме.
Из числа причастных к "екатеринбургской трагедии" лиц лишь один раскаялся в преступлении, хотя сам в расстреле не участвовал. Арестованный белыми охранник В. Проскуряков на допросе в слезах говорил: "Я сам теперь сознаю, что нехорошо это сделали, что побили Царскую Семью… Сделал я это по глупости и по молодости…".
Дополнительные материалы смотрите у нас на ТЕЛЕГРАММ и ЮТУБ КАНАЛЕ , а также в ТикТоке .
В 100-летнюю годовщину гибели последнего Российского Императора Николая II, его супруги, императрицы Александры Федоровны, наследника-цесаревича Алексея и дочерей — великих княжон Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии, в Сестрорецке состоялось открытие созданной в виде музейного зала реплики подвала Ипатьевского дома, где было совершен расстрел Царской Семьи и их верных слуг. В этот же день была представлена картина «Преисподняя Ипатьевского дома», созданная художником Александром Левченковым.
В тобольской ссылке не хватало продуктов. Повару приходилось просить у горожан взаймы для царской семьи.
Иван обучался в престижной кулинарной школе в Париже по специальности «суповник».
Харитонов знал кулинарные традиции разных стран, разбирался в постной кухне, придумывал новые рецепты. Например, изобрел суп-пюре из свежих огурцов.
В ссылке он старался даже из простых продуктов готовить что-то особенное. Узники восторгались его макаронным пирогом и компотом из сухофруктов.
В Ипатьевском доме он сразу починил сломанную плиту. «Борщ, макароны, картофель, котлеты рисовые, хлеб», — так выглядел обед царской семьи.
«Харитонов готовит нам еду… Дочери учаться у него готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут хлеб. Недурно!», — писал император в ссылке.
Он был жестоко убит вместе с царской семьей в подвале Ипатьевского дома.
Трупп был холостяком и все душевное тепло отдавал царским детям. Когда семью выселили в Тобольск, он сразу последовал за ней.
Настоящее имя Алексея Труппа — Алоиз Лаурус Труппус. Он был простым латышским крестьянином из Витебской губернии.
Трупп пошел в армию вместо своего брата, где его взяли в престижный Семеновский полк. Оттуда он попал во дворец еще при жизни Александра III.
Камердинер был католиком. Он жертвовал деньги на костел на своей родине, помогал близким, когда наводнение уничтожило весь их урожай.
Несмотря на то, что Трупп был католиком, во время православных богослужений в «доме особого назначения» он участвовал в православных богослужениях в Ипатьевском доме: пономарил, выносил свечу, разжигал и подносил кадило.
Перед расстрелом Трупп стоял в углу комнаты. "Женский визг и стоны… у стены оседает лакей", — расскажет один из убийц.
До появления наследника Ольга считалась преемницей Николая II. С дочерью царь часто обсуждал государственные дела.
«Я русская и хочу остаться русской!» — отвечала Ольга на предложения выйти замуж за иностранца и уехать заграницу.
Княжна увлекалась историей. Любимой ее героиней была Екатерина Великая, чьи мемуары княжна обожала читать.
«Выйти замуж, жить всегда в сельской местности зимой и летом» — мечта княжны. Ольга не любила роскоши, всегда одевалась скромно и просто.
В Первую мировую войну Ольга стала сестрой милосердия: помогала раненым, обрабатывала инструменты.
Когда в подвале дома Ипатьева объявили смертный приговор, Ольга перекрестилась. В отличие от сестер, она умерла сразу.
«Ее смело можно назвать русской красавицей», — говорила о ней фрейлина императрицы. Марию считали самой красивой из сестер.
Княжна была открыта для всех. Она общалась с солдатами-охранниками, знала имена жен и детей каждого из них.
Во время одного из революционных восстаний княжна вместе с матерью вышла из дворца, чтобы успокоить бунтующих.
Мария была сильной и при необходимости носила на руках больного брата. «Машка, неси меня», — просил цесаревиц Алексей.
«Ангел утешения» — так говорили о ней современники за ее доброту и сердечность.
После первого залпа в Ипатьевском доме княжна выжила и бросилась к двери, но красноармейцы ее добили.
«Татьяна — прирожденная сестра милосердия», — говорили о княжне очевидцы ее работы в госпитале.
Во время Первой мировой войны Татьяну назначили председательницей Комитета по оказанию временной помощи пострадавшим от военных бедствий.
Княжна ежедневно ездила в лазарет, записывала в дневнике имена, звания и полк, где служили люди, которым она помогала в этот день.
Княжна больше других сестер походила на имератрицу. Для Александры Федоровны вторая дочь была лучшим другом.
Услышав объявление о расстреле, Татьяна лишилась чувств. После выстрелов она осталась жива, и ее добивали штыками и прикладами.
«Когда я буду царем, не будет бедных и несчастных, я хочу, чтобы все были счастливы», — часто говорил цесаревич Алексей.
У царя долго не было наследника. Его рождение стало событием для всей России. «Апофеоз семейного счастья Романовых», — так говорили современники о мальчике.
Цесаревич страдал гемофилией. Часто это угрожало его жизни — любой ушиб приводил к опухолям, болям и внутренним кровотечениям.
Алексей всегда был одет в обычную солдатскую форму. Он любил играть с сыновьями матросов и быть среди солдат.
В тобольской ссылке у Алексея отнялись ноги от ушиба — охранники разрушили снежную горку цесаревича и он стал кататься с лестницы.
В подвале Ипатьевского дома Николай II держал сына на руках. После приговора Юровский выстрелил сначала в царя, а затем — в наследника.
Когда царскую семью и их слуг завели в подвал Ипатьевского дома, Анастасия ободряла всех: «Жаль, что нет фотографа — он мог бы нас всех вместе снять!».
Родные считали, что из царевны получилась бы отличная комедийная актриса: она остроумно шутила, пародировала, разыгрывала театральные сценки.
В годы Первой мировой войны тринадцатилетняя Анастасия вместе с сестрами навещала раненых солдат, писала письма их родным, читала вслух.
«Солнечный луч» — так называли младшую княжну за свой веселый и жизнерадостный характер. Она могла вызвать улыбку у каждого.
В тобольской ссылке красногвардеец выстрелил в царевну, но промахнулся. Он заявил, что девушка якобы пыталась подавать знаки о помощи.
Анастасия долго боролась со смертью после выстрелов в Ипатьевском доме. Красногвардейцы добили ее штыками.
Евгений Боткин — единственный спутник царской семьи, которого канонизировала Церковь.
«Он переживал вместе с семьей Романовых тяжесть их жизни», — признавал руководитель расстрела Яков Юровский.
Царица Александра выбрала Боткина придворным врачом, прочитав его книгу о Русско-японской войне.
На фронт Евгений ушел добровольцем. Там он возглавил медицинскую часть общества Красного Креста.
Однажды в полевом лазарете Боткин помог раненому фельдшеру и вместо него пошел на передовую.
В доме Ипатьева Боткин стал посредником между заключенными и охраной. Он делал все, чтобы облегчить участь императорской семьи.
«Так нас никуда не повезут. » — спросил доктор, когда объявили о расстреле.
Анна Демидова — горничная царицы Александры, удостоенная дворянства.
Девушка отлично играла на фортепиано, знала несколько языков и была хорошо эрудирована.
Императрица выбрала Анну, когда увидела на выставке ее рукоделия. Горничная стала обучать шитью царских дочерей.
Царские дети любили Анну. «Дорогая Нюта» — обращались они к ней в письмах.
Во время расстрела Демидова держала в руках подушку, поэтому не умерла сразу.
Анна дольше всех мучалась в подвале дома Ипатьева. Следствие обнаружило на ней 32 раны — горничную добивали штыками.
Была в Ипатьевском доме в детстве,т.к.была премирована путевкой за отличную учёбу после окончания 4 класса, на место расстрела Царской семьи. По - моему, это перебор, младшего школьника-на место расстрела, но запомнила на всю жизнь!
Никто никого не расстреливал, легенда нужна была для прекрытия, т.е. переправы семьи в Англию.
на картине и в тексте (в списке) номера 10 и 11 не совпадают.
Исправьте, пожалуйста.
Извините за вынужденность повторного обращения.
Ольга считалась приемницей Николая II. --- ПрЕемницей. ПрИёмник - это прибор для прИема радиопередач, простите. А прЕстол перЕнимают, так уж повелось.
Боткина придворным врачем --- врачОм, согласно правилам правописания русского языка.
Услышав объявление о расстреле Татьяна лишилась чувств. После выстрелов, она осталась жива и ее добивали штыками и прикладами. --- Услышав объявление о расстреле, (запятая) Татьяна лишилась чувств. После выстрелов (нет запятой) она осталась жива, (запятая) и ее добивали штыками и прикладами.
Уважаемый Арсений, извините за столь назойливое поведение.
Примите, пожалуйста, к рассмотрению мои замечания. Ваше мнение, конечно же, может не совпадать с моим. Но ошибки в таких простых случаях. Они взывают к Вашему вниманию!
Заранее благодарю Вас за сотрудничество!
Хорошего Вам выходного!
Татьяна, спасибо, но все эти ошибки давно исправлены. Видимо, у вас не обновился кеш страницы.
«Фома» работает только благодаря пожертвованиям читателей и попечителей. Сегодня нам особенно нужна ваша помощь. Даже небольшое, но ежемесячное пожертвование поможет планировать нашу работу и дальше рассказывать людям о Христе, Евангелии и православии.
Коренастый человек в черной кожанке громко произносит: «Николай Александрович! Попытки ваших единомышленников спасти вас не увенчались успехом! И вот в тяжелую годину для Советской республики на нас возложена миссия покончить с домом Романовых!» «Господи боже мой! Что ж это такое?!» — восклицает Николай II. В ответ мужчина в кожанке выхватывает револьвер.
В подвале дома инженера Ипатьева — выстрелы, крики и стоны. Палачи целятся в основном в государя.
Позже каждый из расстрельной команды будет оспаривать первенство: «Это именно я убил царя».
Пальба продолжается пару минут — настолько беспорядочная, что легкое ранение получает один из палачей.
Когда выстрелы стихли, в правом углу раздался крик — горничная Анна Демидова оказалась жива. Выстрел. Очнулся раненый цесаревич Алексей и застонал от боли. Выстрел. В противоположном углу шевельнулась великая княжна Татьяна — ее тоже убили не сразу, как и царевну Анастасию. Член расстрельной команды Петр Ермаков приказал Александру Стрекотину, державшему винтовку, заколоть уцелевших штыком. А потом неожиданно выхватил из его рук оружие и сам принялся добивать княжон.
«Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умерла та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол», — вспоминал потом Стрекотин.
Тело императора завернули в одеяло и вынесли первым.
Остальных — на носилках, сделанных из палок и одеял. Большевики очень торопились: по Екатеринбургу пронесся слух, что белогвардейские части вот-вот захватят город.
По одной из версий, тела убитых растворили в серной кислоте в урочище Ганина Яма вблизи города.
Записка уральского областного комиссара снабжения П. Войкова с требованием выдать пять пудов серной кислоты от 17 июля 1918 года в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
По другой — сожгли и закопали у Старой Коптяковской дороги, неподалеку от железнодорожного переезда № 184. Палачи хотели замести следы: по всей видимости, боялись, что тела обнаружат белогвардейцы, а новость о казни помазанника Божьего могла привести к крестьянским бунтам против большевиков на Урале.
Через восемь дней в Екатеринбург вошли белые. Начали расследование.
Однако предполагаемые останки Романовых нашли лишь в 1979 году.
Проведенные в 1990-е экспертизы подтвердили их подлинность, однако с выводами не согласилась Русская православная церковь. В 2015-м приступили к новому разбирательству. Вопрос о месте захоронения до сих пор остается открытым.
С 22 марта по 14 августа 1917 года арестованных держали в Александровском дворце в Царском селе. Скорее как заложников.
«Вам туда нельзя, господин полковник!» — эту фразу отрекшийся император не раз слышал от охранявших его солдат.
Нельзя покидать территорию дворца, нельзя гулять когда вздумается (поглазеть на царскую семью постоянно собирались зеваки, и Романовы жаловались, что ощущают себя как в клетке), письма подвергались цензуре.
Повсюду за пределами дома членов семьи сопровождали шесть вооруженных солдат. Новые власти объясняли это требованиями безопасности.
Царица Александра Федоровна писала, что испытания ниспосланы Богом. Она, как и ее муж, верила, что разразившаяся смута скоро закончится, и призывала всех, кто на стороне царя, не поддаваться отчаянию.
«Все можно перенести, если Его (Бога) близость и любовь чувствуешь и во всем Ему крепко веришь. Полезны тяжелые испытания, они готовят нас для другой жизни, в далекий путь», — написала она 28 мая 1917 года.
Летом обстановка в Петрограде накалилась до предела, поэтому Романовых перевезли подальше от столицы.
«Этот перевод был вызван опасениями правительства за благополучие семьи. Правительство тогда взяло более твердый курс в управлении страной.
Но в то же время оно опасалось, что новый курс может повлечь за собой народные вспышки, с которыми ему придется бороться вооруженной силой. Опасаясь, что эта борьба может ударить, так сказать, «рикошетом» по нам, правительство и решило выбрать для царской семьи иное, более спокойное место», — вспоминал Пьер Жильяр, который преподавал французский язык детям государя и был с царской семьей практически все время ссылки.
Фотография участников сопровождения царской семьи из Царского Села в Тобольск в 1917 году в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
Фотография Императора Николая II и Императрицы Александры Федоровны в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
Фотография Великой Княгини Елисаветы Федоровны (1896 г.) в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
Фотография участников сопровождения царской семьи из Царского Села в Тобольск в 1917 году в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
«Более спокойное место» — Тобольск. Там Романовы жили в губернаторском доме. Зима была тяжелой, дети постоянно болели. Распорядок тот же, что и в Царском Селе: подъем в девять, уроки с детьми, прогулки или работа в саду (убрать снег, наколоть дров). Вечером Николай Александрович читал вслух для всей семьи. По выходным — посещение богослужений.
Ссыльным помогали местные жители и монахи, хотя это сильно раздражало надзирателей.
«Утром увидели в окно горку перерытою; оказывается, дурацкий комитет отряда решил это сделать, чтобы помешать нам подниматься на нее и смотреть через забор!» — написал Николай Александрович 5 марта.
Спустя месяц ВЦИК собрался перевезти семью в Москву. Однако получилось иначе.
Достоверно не известно, почему уже 6 апреля ВЦИК отправляет Романовых на Урал, а не в Москву. И почему именно в Екатеринбург — специально подобрали место для казни или просто чтобы было легче присматривать.
Перевозили арестованных в обстановке строжайшей секретности: сначала — Николая с супругой и дочерями Марией и Анастасией и некоторыми из слуг. Полностью семья воссоединилась лишь 23 мая. На Урале чекисты арестовали верных монарху царского адъютанта князя Илью Татищева, камердинера государыни Алексея Волкова, камер-фрейлину Анастасию Гендрикову и гофлектрису (чтицу) Екатерину Шнейдер.
Впоследствии их всех, кроме Волкова, расстреляли.
Условия, в которых жила семья, с каждым днем ужесточались. Особенно это почувствовалось с назначением 4 июля нового коменданта охраны — члена областной ЧК Якова Юровского.
«Снаружи появились рабочие и укрепили стальную решетку на наше единственное открытое окно. Несомненно, все время боятся, что мы вылезем наружу или установим контакт с караулом», — написала 11 июля в дневнике Александра Федоровна.
«Вчера комендант Ю[ровский] принес ящичек со всеми взятыми драгоценностями, просил проверить содержимое и при нас запечатал его, оставив у нас на хранение. Погода стала прохладнее, и в спальне легче дышалось. Ю[ровский] и его помощник начинают понимать, какого рода люди окружали и охраняли нас, обворовывая нас. Не говоря об имуществе — они даже удерживали себе большую часть из приносимых припасов из женского монастыря. Только теперь, после новой перемены, мы узнали об этом, потому что все количество провизии стало попадать на кухню», — писал государь через два дня после назначения Юровского.
Остатки найденных в камине вещей, принадлежавших великим княжнам в Екатеринбурге, в доме Ипатьева, в Музее святой царской семьи.
Ключи от дома Ипатьевых (слева - межэтажный, справа - от расстрельной комнаты) в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
Фрагменты каменных вставок ювелирных изделий, обнаруженных около шахты, где приняли смерть Алапаевские мученики, в Музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
Портмоне (предмет находился среди вещей Алапаевских мучеников) в музее святой царской семьи в Екатеринбурге.
Остатки найденных в камине вещей, принадлежавших великим княжнам в Екатеринбурге, в доме Ипатьева, в Музее святой царской семьи.
До сих пор остается загадкой, почему чекисты за несколько часов до расстрела увели из Ипатьевского дома поваренка Леню Седнева, с которым любил играть цесаревич. Императрица подумала, что он просто-напросто сбежал.
Последняя ее запись в дневнике: «10 ½ [часа]. Легла в постель. +15 градусов».
Обстоятельства расстрела известны прежде всего из материалов следствия, которое проводил Николай Соколов по поручению Колчака, а также из воспоминаний палачей.
«Часов в одиннадцать вечера 16-го я собрал снова людей, раздал наганы и объявил, что скоро мы должны приступить к ликвидации арестованных. Павла Медведева предупредил о тщательной проверке караула снаружи и внутри, о том, чтобы он и разводящий все время наблюдали сами в районе дома и дома, где помещалась наружная охрана, и чтобы держали связь со мной. И что уже только в последний момент, когда все будет готово к расстрелу, предупредить как часовых всех, так и остальную часть команды, что если из дома будут слышны выстрелы, чтобы не беспокоились и не выходили из помещения, и уж если что особенно будет беспокоить, то дать знать мне через установленную связь», — вспоминал Юровский.
В половине второго 17 июля к Ипатьевскому дому подъехал грузовик. Мотор специально не заглушали. Царскую семью и слуг разбудили, велев им собрать вещи. На сборы ушло минут сорок. Всех привели в подвал дома и велели выстроиться по стенке.
«Здесь даже стульев нет», — удивилась императрица. Она, как и все остальные, не понимала, для чего их сюда привели. Юровский приказал принести три стула.
Точный состав расстрельной команды установить не удалось. Также неясно, кто ею руководил — Яков Юровский или Петр Ермаков. Не сохранился и текст приговора, зачитанного Юровским.
В небольшой комнате в тусклом свете лампочки стояли люди в кожанках с пистолетами. А напротив них — невинные жертвы.
Одиннадцать человек: государь Николай Александрович, императрица Александра Федоровна, великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, цесаревич Алексей, а также врач Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, камердинер Алексей Трупп и горничная Анна Демидова.
95 лет назад, в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, в Екатеринбурге в подвале дома горного инженера Николая Ипатьева были расстреляны российский император Николай II, его жена императрица Александра Федоровна, их дети и приближенные.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в городе Екатеринбурге в подвале дома горного инженера Николая Ипатьева были расстреляны российский император Николай II, его жена императрица Александра Федоровна, их дети — великие княжны Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия, наследник цесаревич Алексей, а также лейб‑медик Евгений Боткин, камердинер Алексей Трупп, комнатная девушка Анна Демидова и повар Иван Харитонов.
Последний российский император Николай Александрович Романов (Николай II) вступил на престол в 1894 году после смерти отца императора Александра III и правил до 1917 года, пока обстановка в стране не усложнилась. 12 марта (27 февраля по старому стилю) 1917 года началось вооруженное восстание в Петрограде, а 15 марта (2 марта по старому стилю) 1917 года по настоянию Временного комитета Государственной Думы Николай II подписал отречение от престола за себя и своего сына Алексея в пользу младшего брата Михаила Александровича.
После отречения с марта по август 1917 года Николай с семьей находился под арестом в Александровском дворце Царского Села. Специальной комиссией Временного правительства изучались материалы для возможного предания суду Николая II и императрицы Александры Федоровны по обвинению в государственной измене. Не найдя свидетельств и документов, явно обличавших их в этом, Временное правительство склонялось к их высылке за границу (в Великобританию).
В августе 1917 года арестованных перевезли в Тобольск. Основной идеей большевистского руководства стал открытый суд над бывшим императором. В апреле 1918 года ВЦИК принял решение о переводе Романовых в Москву. За суд над бывшим царем высказывался Владимир Ленин, главным обвинителем Николая II предполагалось сделать Льва Троцкого. Однако появились сведения о существовании "белогвардейских заговоров" для похищения царя, концентрации для этой цели в Тюмени и Тобольске "офицеров-заговорщиков", и 6 апреля 1918 года Президиум ВЦИК принял решение о переводе царской семьи на Урал. Царская семья была перевезена в Екатеринбург и размещена в доме Ипатьева.
Восстание белочехов и наступление белогвардейских войск на Екатеринбург ускорили принятие решения о расстреле бывшего царя.
Организовать расстрел всех членов царской семьи, доктора Боткина и слуг, находившихся в доме, было поручено коменданту Дома особого назначения Якову Юровскому.
Сцена казни известна из следственных протоколов, со слов участников и очевидцев и рассказов непосредственных исполнителей. Юровский рассказал о расстреле царской семьи в трех документах: "Записка" (1920); "Воспоминания" (1922) и "Выступление на совещании старых большевиков в Екатеринбурге" (1934). Все детали этого злодеяния, переданные главным участником в разное время и при совершенно отличных обстоятельствах, сходятся в том, как была расстреляна царская семья и ее слуги.
По документальным источникам можно установить время начала убийства Николая II, членов его семьи и их слуг. Автомобиль, доставивший последний приказ об уничтожении семьи, прибыл в половине второго ночи с 16 на 17 июля 1918 года. После чего комендант приказал лейб‑медику Боткину разбудить царскую семью. На сборы у семьи ушло примерно 40 минут, потом ее и слуг перевели в полуподвальное помещение этого дома, окном выходящее на Вознесенский переулок. Царевича Алексея Николай II нес на руках, поскольку тот не мог идти из‑за болезни. По просьбе Александры Федоровны в комнату внесли два стула. На один села она, на другой царевич Алексей. Остальные расположились вдоль стены. Юровский ввел в комнату расстрельную команду и прочитал приговор.
Вот как описывает сам Юровский сцену казни: "Я предложил всем встать. Все встали, заняв всю стену и одну из боковых стен. Комната была очень маленькая. Николай стоял спиной ко мне. Я объявил, что Исполнительный Комитет Советов Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов Урала постановил их расстрелять. Николай повернулся и спросил. Я повторил приказ и скомандовал: "Стрелять". Первый выстрелил я и наповал убил Николая. Пальба длилась очень долго и, несмотря на мои надежды, что деревянная стена не даст рикошета, пули от нее отскакивали. Мне долго не удавалось остановить эту стрельбу, принявшую безалаберный характер. Но когда, наконец, мне удалось остановить, я увидел, что многие еще живы. Например, доктор Боткин лежал, опершись локтем правой руки, как бы в позе отдыхающего, револьверным выстрелом с ним покончил. Алексей, Татьяна, Анастасия и Ольга тоже были живы. Жива была еще и Демидова. Тов. Ермаков хотел закончить дело штыком. Но, однако, это не удавалось. Причина выяснилась позднее (на дочерях были бриллиантовые панцири вроде лифчиков). Я вынужден был по очереди расстреливать каждого".
После констатации смерти все трупы начали переносить в грузовик. В начале четвертого часа, с рассветом, трупы убитых были вывезены из дома Ипатьева.
Останки Николая II, Александры Федоровны, Ольги, Татьяны и Анастасии Романовых, а также лиц из их окружения, расстрелянных в Доме особого назначения (дом Ипатьева), были обнаружены в июле 1991 года около Екатеринбурга.
17 июля 1998 года в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга состоялось захоронение останков членов царской семьи.
В июле 2007 года были обнаружены останки, принадлежащие цесаревичу Алексею и его сестре великой княжне Марии.
В октябре 2008 года президиум Верховного суда РФ принял решение о реабилитации российского императора Николая II и членов его семьи. Генпрокуратура России также приняла решение реабилитировать членов императорской фамилии — великих князей и князей крови, казненных большевиками после революции. Были реабилитированы слуги и приближенные царской семьи, которые были казнены большевиками или подверглись репрессиям.
В январе 2009 года Главное следственное управление Следственного комитета при прокуратуре РФ прекратило расследование дела по обстоятельствам гибели и захоронения последнего российского императора, членов его семьи и лиц из окружения, расстрелянных в Екатеринбурге 17 июля 1918 года, "в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности и смертью лиц, совершивших умышленное убийство" (подпункт 3 и 4 части 1 статьи 24 УПК РСФСР).
15 января 2009 года следователь вынес постановление о прекращении уголовного дела, однако судья Басманного районного суда города Москвы 26 августа 2010 года постановил в соответствии со статьей 90 УПК РФ признать это постановление необоснованным и обязал устранить допущенные нарушения. 25 ноября 2010 года постановление следствия о прекращении данного дела было отменено заместителем председателя Следственного комитета.
27 октября 2011 года постановление о прекращении расследования дела о расстреле царской семьи было передано представителю дома Романовых. В постановлении на 800 страницах приведены основные выводы следствия и указано на подлинность обнаруженных останков царской семьи.
Однако вопрос установления подлинности по‑прежнему остается открытым. Русская православная церковь не нашла достаточных оснований для того, чтобы признать найденные останки мощами царственных мучеников, Российский императорский дом в этом вопросе поддерживает позицию РПЦ. Директор канцелярии Российского императорского дома подчеркнул, что генетической экспертизы недостаточно.
В роковую ночь с 16 на 17 июля 1918 года, когда царскую семью Романовых вели в подвал для расстрела, с ними до последнего вздоха оставались преданные слуги и помощники. Комендант Ипатьевского дома, руководивший казнью, предлагал им уйти, но они сами пожелали разделить участь последнего российского царя.
Во имя долга
Сын именитого лейб-медика Сергея Боткина в отличие от своих коллег уделял большое внимание психологии, стараясь увидеть в пациентах в первую очередь людей. Даже работая на фронте по время русско-японской войны, Евгений Боткин научился видеть людей даже во врагах, хотя прежде японцы были ему глубоко неприятны.
Получив на фронте шесть боевых орденов, Евгений вернулся домой, а спустя два года стал лейб-медиком Романовых. Как пишет О.Т. Ковалевская в работе «С Царём и За Царя. Мученический венец Царских слуг», на вопрос о том, кого назначить главным врачом царской семьи, императрица Александра Федоровна однозначно ответила – Боткина.
В ссылку вместе с Романовыми Евгений Боткин отправился добровольно, считая это своим гражданским долгом. Дети, знавшие, что отец «сам себе не принадлежит», также отказались разлучаться с ним. Однако младших Боткиных дальше Тобольска не пустили, и впоследствии они эмигрировали за границу.
Чтобы запертые в Ипатьевском доме царственные особы не предавались унынию, Боткин старался их подбадривать, договорился с охраной о небольших прогулках, а также занимался образованием юного поколения Романовых.
В своем последнем письме, которое представлено в книге Г.З. Иоффе «Претерпевшие до конца», Евгений Сергеевич признается, что не поколебался оставить своих детей сиротами ради исполнения своего врачебного долга.
Пришел на время – остался навсегда
Наиболее достоверную информацию о камердинере Николая II можно найти у М.О. Логуновой в книге «Алоиз Лаурус Труупс (Алексей Егорович Трупп). С царской семьей до последней минуты». Царь взял его себе на время, пока отдыхал их верный слуга – старик Чемодуров. Латыш Алоиз имел военную выправку, великолепные манеры и взял на себя заботу о гардеробе царя, который не любил расставаться со старой одеждой и предпочитал военные мундиры.
Будучи холостяком, Трупп любил детей и с особой нежностью относился к юным наследникам. Он имел хороший доход, на который мог позволить себе практически любую недвижимость. Но Алоиз всю свою жизнь отдал служению царской семье, в том числе и абсолютно бесплатно в выделенном для арестантов в Екатеринбурге особняке Ипатьева. Его поселили в одну комнату с поваром Иваном Харитоновым, с ним же бок о бок он принял смерть в подвале этого дома.
Не по-царски, а по-арестантски
Повару Ивану Харитонову на момент гибели было 48 лет, после себя он оставил жену и шестерых детей. Уже в 12 лет он стал учеником-поваренком, стажировался в Париже и даже придумал собственный рецепт супа-пюре из свежих огурцов.
Когда большая часть царской прислуги разбежалась, у Харитонова даже не возникло сомнений о том, ехать или не ехать в Екатеринбург. Историк Петр Мультатули, правнук Ивана Харитонова, в книге «Император Николай II. Екатеринбургская Голгофа» описал, как повар изо всех сил старался обеспечить комфорт своим именитым хозяевам. Даже когда рассчитываться за еду стало нечем, он сооружал вкуснейшие блюда из самых простых продуктов. Поварятами ему служили царские дочери, которых Харитонов учил печь хлеб.
После расстрела при нем не нашли золотых часов, подаренных царем, с которыми он отказался расстаться даже перед отправкой в ссылку.
Единственная семья
Для горничной Анны Демидовой, которую все звали просто «дорогая Нюта», царская семья стала единственной. Правила запрещали горничным выходить замуж, но даже когда нашелся претендент на ее руку, она отказала ему ради служения Романовым. Она была отличной рукодельницей, знала иностранные языки и играла на фортепиано, одновременно выполняя роль няни для девочек.
По пути в ссылку Нюта переживала не о себе, не о будущей участи, а лишь о том, что «к приезду хозяев ничего не готово». Даже спускаясь в подвал, она была уверена, что им предстоит очередной переезд, и переживала за комфорт своих господ, принеся подушки.
Именно эти подушки защитили ее от пуль, когда большевики начали расстреливать своих арестантов. Когда выстрелы смолкли, Нюта подумала, что ее уберег бог, пишет Е. Лукашевский в книге «Царские слуги». Но 42-летнюю комнатную девушку добили штыком.
Русская православная церковь канонизировала погибших слуг, включая католика Алоиза Труппа, даже раньше, чем саму царскую семью и Евгения Боткина. Их останки покоятся в Петропавловском соборе, бок о бок с хозяевами, за которых они отдали свои жизни.
Читайте также: