Пол боулз дом паука

Обновлено: 04.05.2024

ЖАНРЫ 361
АВТОРЫ 286 120
КНИГИ 685 259
СЕРИИ 26 224
ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 629 328

Я хотел написать роман в декорациях традиционной повседневной жизни Феса, поскольку это был средневековый город, функционирующий в двадцатом веке. Начни я хоть годом раньше, это была бы совершенно другая книга. Я собирался описать Фес, каким он был в момент, когда я писал, но, едва я взялся за роман, начали происходить события, игнорировать которые было невозможно. Вскоре я понял, что придется писать не о традиционной жизни в Фесе, а о ее распаде.

Почти два десятилетия я ждал конца французского правления в Марокко. Я бесхитростно воображал, что после обретения независимости воскреснет старый уклад и страна в значительной степени вернется к тому, что было до появления французов. Отвращение, которое массы испытывали ко всему европейскому, казалось, гарантировало подобный исход. Но мне не приходило в голову, что Марокко, в первую очередь, оставалось средневековым государством потому, что сами французы, а вовсе не марокканцы, хотели этого.

Националисты не были заинтересованы в избавлении Марокко от всех признаков европейской цивилизации и восстановлении доколониальных порядков; напротив, они собирались сделать страну более «европейской», чем это удалось французам. Когда Франция больше не смогла вести машину государства, она покинула ее, не выключив мотор. Марокканцы сели в нее и поехали в прежнем направлении, только с еще большей скоростью.

Я запутался в противоречиях, не в состоянии принять какую-либо точку зрения. Предмет моего описания распадался у меня на глазах с каждым часом, и мне оставалось описывать процесс безжалостного передела.

Беллетристике следует неизменно чураться политических умозаключений. Даже когда я понял, что моя книга следует направлению, которое несомненно приведет ее в область, где невозможно не затронуть политику, я все равно воображал, что с определенной сноровкой смогу избежать контакта. Но в ситуациях, где все находятся под великим эмоциональным давлением, равнодушие немыслимо; в такие времена любые точки зрения истолковываются как политические, Быть аполитичным — все равно, что занять политическую позицию, но ту, которая никому не угождает.

Таким образом, нравится мне это или нет, закончив роман, я понял, что написал «политическую» книгу, которая не одобряет нравы и французов, и марокканцев. Намного позже Аллаль Эль-Фасси[1], «отец марокканского национализма», прочитал ее и одобрил. Даже с таким запозданием, это было приятно.

В каждом романе, вероятно, заложен его собственный рабочий режим. «Под покровом небес» и «Пусть падет» я писал во время путешествий, когда было настроение и подходящая обстановка. «Дом паука», напротив, изначально требовал жесткого расписания. Я начал писать его в Танжере летом 1954-го года, заводя будильник на 6 утра каждый день. В среднем, мне удавалось написать две страницы в день. С приходом зимы я отправился в Шри-Ланку. Там я следовал тому же ритуалу; в 6 утра мне приносили чай, и я садился за работу, по-прежнему соблюдая свою квоту — две страницы в день. К середине марта, несмотря на мои поездки в отдаленные храмы и ночные наблюдения за демоническими плясками, книга была написана и отправлена из Велигамы в издательство «Рэндом Хаус».

Это не автобиографическая и не документальная история, и не roman a clef[2]. Только декорации соответствуют действительности, все прочее — вымысел. В центре действия — старый отель Палэ-Жамай, до реконструкции. Я назвал его «Меринид-Палас», потому что по дороге к нему нужно миновать гробницы королей из династии Меринидов[3]. Теперь действительно есть «Отель-де-Меринид»: он построен в 60-х на скале у гробниц.

Город никуда не делся. Это уже не интеллектуальный и культурный центр Северной Африки: просто еще один город, погрязший в неразрешимых проблемах Третьего мира. Не все опустошения, причиненные нашим безжалостным веком, осязаемы. Неуловимые формы разрушения, затрагивающие лишь человеческий дух, внушают больший ужас.

Те, которые взяли себе помимо Аллаха помощников, подобны пауку, который устроил себе дом, а ведь слабейший из домов, конечно, дом паука, если бы они знали!

Стенхэм покинул дом Си Джафара около полуночи. «Я вполне могу добраться и сам», — притворной улыбкой он постарался смягчить смысл своего отказа, опасаясь, что он прозвучит не в меру раздраженно и резко, хотя, посылая с ним провожатого, Си Джафар, в конце концов, всего лишь исполнял обязанности хозяина.

«Нет-нет, я действительно доберусь сам». Дело было в том, что Стенхэму хотелось проделать обратный путь одному, даже если в городе выключат все фонари. Ужин слишком затянулся, и он понимал, что в какой-то момент рискует свернуть не в ту сторону и заблудиться, но сопровождай его кто-нибудь из местных, долгий путь оказался бы продолжением вечера в гостиной Си Джафара.

Так или иначе, час был уже слишком поздний. Все мужчины-домочадцы собрались у двери, даже толпились на сырой улице, настаивая на том, чтобы кто-нибудь отправился сопровождать Стенхэма. Ритуал прощания всегда был длительным и церемонным — так, словно человек отправлялся на край света, а вовсе не на другой конец медины, и это доставляло Стенхэму удовольствие: он полагал, что именно такой и должна быть жизнь средневекового города. Однако раньше ему ни разу так настойчиво не навязывали спутника, который бы его опекал, и Стенхэм чувствовал, что не может найти этому объяснения.

Мужская фигура быстро двигалась перед ним в темноте. «И где они только нашли такого?» — подумал Стенхэм, вспоминая облик высокого бородатого бербера в лохматой горской одежде, которого он впервые увидел в тускло освещенном дворике Си Джафара. Потом ему припомнились беспокойные перешептывания, доносившиеся из дальнего угла гостиной часа полтора назад. Всякий раз, когда эти семейные споры вспыхивали в присутствии Стенхэма, Си Джафар прилагал максимум усилий, чтобы отвлечь его внимание, принимаясь за какую-нибудь долгую историю. Как правило, история эта начиналась довольно-таки многообещающе, глаза Си Джафара лучились улыбкой за двумя парами очков, но было очевидно, что внимание его целиком и полностью приковано к голосам, доносящимся из угла. Понемногу, по мере того как шепот стихал, паузы между словами росли, взгляд Си Джафара начинал блуждать, а застывшая на губах улыбка становилась бессмысленной. Конца истории Стенхэму так никогда и не доводилось услышать. «Ага!» — вдруг торжествующе восклицал рассказчик без малейшего на то повода. После чего, хлопнув в ладоши, просил подать нюхательного табаку, оранжада или сандаловых щепок для жаровни, еще больше лучась довольством, а иногда даже озорно хлопал Стенхэма по колену. Подобная комедия разыгралась сегодня вечером около половины одиннадцатого. Мысленно возвращаясь к этому эпизоду, Стенхэм решил, что на сей раз причиной послужило внезапное решение послать вместе с ним человека, который мог бы проводить его до гостиницы. Теперь он вспомнил, что сразу же после того, как споры утихли, старший сын Си Джафара, Абдельтиф, исчез куда-то примерно на полчаса; скорее всего, именно он и нанял провожатого.

Человек сидел на корточках у темного входа во дворик, когда они выходили. Стенхэм смутился, так как знал, что Си Джафар отнюдь не богат, и, хотя такая скромная услуга не могла стоить чересчур дорого, так или иначе за нее пришлось заплатить, и Си Джафар не оставил сомнений:

— Ничего не давайте этому человеку, — сказал он по-французски. — Я уже обо всем позаботился.

— Но я могу добраться и сам, — вновь запротестовал Стенхэм. — Я знаю дорогу. Вспомните, сколько раз я возвращался один.

Герои романа — циничный писатель Стенхэм, американская туристка Ли и юный подмастерье горшечника Амар — оказываются в центре политического урагана — восстания марокканцев против французских колонизаторов в старинном городе Фес. Вскоре от их размеренной жизни не останется ни следа. Признанный одним из важнейших достижений американской прозы XX века, роман Пола Боулза (1910—1999) приобрел особую актуальность сегодня, поскольку он демонстрирует истоки заворожившего весь мир исламского экстремизма.

«Пол Боулз стал символом индивидуализма. Все, что он делал, и все, что отказывался делать, отмечено печатью уникальности». The New York Times

Лучшая рецензия на книгу

31 октября 2021 г. 19:40

Странная книга, похоже, слишком сложная для моего восприятия. Как по мне, так она о том, как ошибаются главные герои.

Вот есть писатель Стэнхэм, вполне себе известный, насколько мы понимаем из текста (у него уже вышло несколько книг, и, скажем, для Полли Бэрроуз он вполне себе достаточная причина поездки в Фес). В данный момент он живет в небольшом отеле, мучительно пишет очередную книгу и уверен, что вот уж он-то после многих лет жизни в Марокко и конкретно в Фесе знает марокканцев. Знает этот город, обычаи, язык и людей, понимает, что им нужно, какой они видят страну и свое прошлое, настоящее и будущее. В общем, у него есть опыт, который, как говорится, не пропьешь. Что ж, впереди у него несколько неприятных сюрпризов.

А вот мальчишка Амар. Младший сын уважаемого отца, слишком ленивый,…

Год издания: 2006

Тираж 1000 экз. Формат 84x108/32 (130х205 мм). Твердый переплет. 472 стр.

Перевод: Владимир Симонов
Редактор: Дмитрий Волчек
Корректор: Ольга Кобрина
Обложка: Виктория Горбунова
Руководство изданием: Дмитрий Боченков
Макетирование: Елена Антонова

В оформлении обложки использована фотография Черри Наттинг «Бахир Аттар и марокканские музыканты на съемках фильма “Под покровом небес”»

Роман называется «Дом паука» — или паучихи, потому что там эпиграф взят из Корана, и в Коране речь идет как раз о паучихе. В 1981 году Боулз пишет предисловие для нового издания (роман писался в 1954—55 годах), и он говорит, что начинал он этот роман просто из желания как-то рассказать о Фесе. Это такой средневековый городок, неподалеку от Танжера, тоже в Марокко, и тоже он принадлежал Франции, входил в эту интер-зону. И Боулз начал писать — и в какой-то момент началась война за независимость. И он понял, что продолжать этот роман уже не может так, как он его задумал. Он старался не принимать позицию одной из сторон, но, тем не менее, понял, что все это к этому подталкивает. И роман действительно получился в каком-то смысле политическим.
Роман об этой сложной ситуации, когда с одной стороны — борьба за независимость; с другой стороны, националисты и фундаменталисты, которые приходят к власти, и оказываются в каком-то смысле куда более европейскими в своих чаяниях, мобилизации, нежели французское колониальное правительство, которое просто пыталось, исходя из собственных интересов, заморозить вот это средневековье. И Боулз это очень здорово описывает, вот эту непонятность, растерянность и целый клубок неразрешимых противоречий, которые сегодня мы видим в разных точках мира — это и израильско-палестинский конфликт, и бесконечные войны на Ближнем Востоке, и терроризм, и наша чеченская проблема. В каком-то даже прагматическом измерении Боулз, конечно, невероятно полезный автор, уже не говоря просто о его эстетических, литературных достоинствах, которые, в общем-то, делают его одним из главных американских писателей XX века».

При чтении «Дома Паука» на ум приходит недавний роман замечательного Кристофера Бакли «Флоренс Аравийская», вдвойне любопытный, поскольку переведен Андреем Геласимовым (его печатала в этом году «Иностранка»). Так вот там речь тоже идет о проблемах арабского мира и европейской цивилизации, однако, увиденных под карикатурным углом детектива и технотриллера. И настолько же, насколько Бакли выигрывает у Боулза в динамике и диалогичности письма, настолько Боулз выигрывает у Бакли в серьезности восприятия. И не знаешь, кому верить больше, — вероятно, собственному отношению к мусульманам и готовности его усугубить. Потому что, как известно, есть еще и «третий» вариант постижения Востока — телесериальный. Но и о нем мы умолчим смиренно.

Мне было скучно читать эту книгу. Наверно, хотелось чуть больше об истории старинного города Феса узнать, нежели метания трех героев, причем довольно невразумительные метания, на мой взгляд. Американец - писатель Стенхэм, который уже много лет живет в Фесе, но при этом ему во многом чужды обычаи и традиции арабов. Арабский мальчик Амар, который непонятно зачем ушел из дома накануне трагических событий в городе. И странная американка Ли, которая ищет приключений на мягкую часть тела. О самом восстании арабов против французских колонистов, по сути, очень мало. Слишком длинный зачин у книги. Для чего автор рассказал о поездке на велосипедах Амара и его друга/недруга Мохаммеда - не совсем понятно, потому что причинно - следственных связей для развития сюжета в этой поездке я не нашла. Ли,…

9 марта 2020 г. 13:45

Стоило ли плавиться в пекле африканской жары, сидеть в духоте марокканских домов, глотать обжигающе горячий и сладкий мятный чай, чтобы безуспешно пытаться понять чужеземную культуру и обычаи? Именно в такую атмосферу погружается читатель этого знойного и тревожного произведения. Именно предчувствие близкой грозы пронизывает все повествование, обманчиво спокойного, тягучего и фаталистического. «Кто понял жизнь, тот не спешит». А здесь все просто - «На все воля Аллаха» и покорность ей превыше всего. Вокруг этого тезиса крутится весь сюжет и судьбы многих людей, в том числе главных персонажей - американской туристки Полли и писателя Джона Стенхэма, а также фесского подростка Амара. Впрочем, кажется, что автор больше всего симпатий и душевного тепла испытывает к неодушевленному герою,…

экспирт-побокальник и тихушница игровых флудилок

16 июня 2018 г. 22:43

До того, как получить эту книгу посоветованной во флэшмобе, я начиталась рецензий на Боулза вообще, и на эту книгу в частности. Правда, за год они изрядно подзабылись. Немного тягостно было читать о жарком Фесе в нашу нынешнюю погоду, когда в соседнем более южном от нас районе шел снег. Боулз обещал читателям роман о бурных событиях в Марокко, очевидцем которых он невольно стал. Ожидания оправдываются. Фес занимает в романе особое место. Жители этого замкнутого стенами города утверждают, что обладают особым характером, и самые хитрые и умные в Марокко. В середине 1950-х страна поделена на две зоны влияния: испанскую и французскую. К счастью, испанцев в книге нет, а не то бы ситуация еще осложнилась. В городе есть еврейский квартал Мелах, но иудеи тоже только безмолвные декорации.…

katya_vorobei

21 октября 2017 г. 15:50

И можно было бы поставить точку, будь эта книга такой, какой изначально задумывал ее Боулз. Он хотел написать книгу о повседневной жизни города, хранящем традиции, бережно несущем свою особенность, аутентичность сквозь времена, колонизации и покорение другим народам. Но получилась книга о смерти города, о разрыве внешней оболочки равновесия, о людской жестокости, жажде власти, пригодности любых средств для достижения целей, о крохотной жизни одного и каждого человека в декорациях войны. Книга не отвечает на вопросы, кто прав, кто виноват; что лучше для народа и страны: контроль французов или власть националистов; чьи жизненные устои прочнее и правдивее: атеистичных европейцев или мусульманских…

15 января 2017 г. 16:16

Что бы я не читала у П. Боулза, его умение осуществить своеобразный «трансферинг реальности» вызывает у меня безмолвное восхищение. Мне хочется встать и почтить просто сам факт присутствия его книг в моей жизни. А ещё мне хочется замереть и надеяться, что вот ещё секунда, и я действительно окажусь внутри текста - там, где происходят описываемые события, - и растворюсь в его атмосфере, стану литературным попаданцем. Его тексты настолько живые, осязаемые, что кажется, это на твоих волосах оседает рыжий марокканский песок, это твои ноги скользят и увязают после ливня в глиняной грязи Феса, это твоё горло обжигает скверный кофе, а в ушах замирают звуки уда. Кажется даже, что не надо спешить ехать в Марокко, достаточно просто открыть «Дом паука», чтобы очутиться под палящим солнцем в слабо…

DzeraMindzajti

Самый ленивый эксперт Лайвлиба

10 ноября 2016 г. 16:21

Я запутался в противоречиях, не в состоянии принять какую-либо точку зрения. Предмет моего описания распадался у меня на глазах с каждым часом, и мне приходилось описывать процесс безжалостного передела. П. Боулз «Дом паука»

Невероятная книга! Такая… даже не знаю, как описать… вязкая, тягучая, затягивающая. Буквально с первых страниц ты погружаешься в неё, переносишься в этот далёкий и такой загадочный восточный город, застывший во времени. Правда, не знаю, как в полной мере словами передать ощущение, которое не покидало меня на протяжении всей книги. Видимо, нужно прочитать её, дабы понять, что я имею в виду. Поэтому, не буду писать об эмоциях (думаю, максимальная оценка отражает моё отношение к произведению), но сконцентрируюсь на определённом аспекте анализа книги, а именно так…

17 февраля 2017 г. 13:25

Знайомство з Полом Боулзом почала не з його найвідомішого "The Sheltering Sky", що чекає на мене вже роки два, а несподівано з "Дому павука", який порадили зовсім недавно. Але порадила особа, котра сама прожила декілька років у Танжері, дуже багато читає (в тому числі, про марокканську історію та культуру), і назвала саме цей текст найточнішим і найцікавішим із того, що можна знайти в художній літературі про цю країну. Щоб надто не спойлерити, скажу лише, що йдеться про 1950-ті роки - а власне, період напередодні та на початку антифранцузького повстання, яке врешті призвело до здобуття незалежності Марокко. Іншими словами, про щось таке, про що раніше я не знала майже нічого, крім самого факту. А Боулз робить іще й так, що я бачу все з кількох перспектив - не знаю, чи найдостовірніших,…

30 ноября 2016 г. 22:01

4 С чужим уставом в свой монастырь

Любая страна, как и ребенок, рано или поздно вырастет из своих коротких штанишек. Приходит время, когда привычный уклад жизни становится тесен и мешает стране развиваться дальше, занять более достойное место на полигоне мировых баталий. Марокко это страна волшебства, традиций, устоев. И она долго держалась за это. Но двадцатый век не щадит никого. И веяния современности не оставили равнодушными даже марокканцев. Борьба за власть всегда гадкое и грязное дело. Справедливо или нет бороться с "завоевателями" французами? С точки зрения последних конечно нет - они несут просвещение и прогресс в эту темную и отсталую страну. Да она навязывают правителей и направление, но ведь и пользу приносят. А вот отсталые марокканцы с этим не согласны. Не удивительно, не правда ли?! Только и среди единого…