Голоса из окон петербургские дома

Обновлено: 28.03.2024

© Кубрякова Е.В., 2020

© ЗАО «Центрполиграф», 2020

Обращение к читателю

Задумывались ли вы, идя привычным маршрутом от работы до дома, посещая банк и поликлинику, сидя на концерте в богато украшенном отреставрированном зале, что где-то здесь, в параллельной петербургской реальности, проходит другая жизнь – истории людей, которые в этих самых стенах любили, страдали, чувствовали? Смотрели в те же окна и видели тот же вид?

Ступеньки, по которым вы поднимаетесь, слышат стук стертых каблуков Ахматовой. За вашим столиком в кафе сидит перед дуэлью Пушкин, а в здание метро, куда вы забегаете, погруженные в свои мысли, вместе с вами влетает императрица, спешащая на бал. За тот же камень, о который вы споткнулись сейчас, спотыкается убегающий от своих убийц Распутин, а раскидистое дерево, под которым вы прячетесь от солнца, поливает Екатерина II, обдумывая письмо Вольтеру.

Эта книга о домах как свидетелях судеб, о зазеркалье, в котором в этот самый момент происходят тысячи историй на том месте, где сейчас стоите вы. Стены старых петербургских домов сохранили образы своих героев, реальных и вымышленных…

Вот и мы, спустя десятки и сотни лет, стоит лишь потянуть за зыбкую нить времени, сможем услышать их тихие и звонкие, резкие и мягкие, печальные и радостные голоса, доносящиеся из распахнутых окон.

Дома немецкой лютеранской церкви св. Петра

(1832 г., архитектор Е.Т. Цолликофер; Невский пр., 22 и 24)

«Дома для нас праздничным днем была середа. И почему? Батюшка в этот день обыкновенно обедал не дома, а у некоей мадам Михельц, богатой, умной, образованной вдовы немецкого купца, жившей в довольстве и добре на Невском проспекте, в доме Петровской церкви. Она собирала у себя по средам хорошую компанию, преимущественно мужчин, потчевала их хорошим обедом и находила удовольствие в их беседе. Все старались ей угождать, прислушивались к ее желаниям и т. п., особенно по той причине, что она, не имея ни детей, ни других родственников, давала знать, что раздаст после смерти свое имение своим приятелям и знакомым…

Нрав моего отца был так неровен, что мы считали тот день счастливым, когда обедали без него»[1].

В одном из этих двух домов, где в XVIII веке жили в основном немцы, так как принадлежали они лютеранской церкви, стоящей рядом и ныне, проходили эти странные званые обеды, которые посещал отец будущего писателя Николая Греча.

Петербургские дома как свидетели судеб - i_001.jpg

Невский проспект, 22 и 24

40-летний Иван Греч работал секретарем в Сенате и имел чин надворного советника. Этот статус давал потомственное дворянство, но не финансовое благосостояние. К тому же в отце, воспитанном на «бестолковых предрассудках немецкой старины, приправленных приметами русских и чухонских кухарок»[2], сочетались «буйная голова» с «добрым сердцем»[3]. В 1800 году, когда ему было 46, а сыну его Николаю – 13, его уволили из Сената без объяснений, и тут, как чудо, всплыло обещанное наследство мадам Михельц.

Она выполнила обещание и разделила поровну состояние между всеми «середовыми гостями». Выдача наследства заняла несколько лет (удостоверялись в отсутствии родни), и никто уже не надеялся получить плату за свою «дружбу». Однако за год до смерти Ивана, когда семья терпела нужду, долгожданный подарок поправил положение.

Два дома по бокам от церкви были изначально, еще в деревянном исполнении, симметричны. При эксцентричной вдове Михельц, жившей здесь до 1790-х годов, дома-близнецы уже каменные, а в 1830-х годах приобрели знакомый нам вид, правда были 3-этажными. Первый этаж занимали магазины (аптека в доме № 22 существует до сих пор). Различались дома нумерацией квартир: в 24-м – четные, в 22-м – нечетные.

В книжную лавку приходил сюда и Пушкин с другом, уже 45-летним Николаем Гречем. Возможно, бывая здесь, тот вспоминал отца, заходившего в те же двери к старой немке, деньги которой когда-то помогли ему закончить учебу.

Греч Н.И. Записки о моей жизни. М.: Книга, 1990.

Кириков [и др.]. Невский проспект, 2004.

Кириков [и др.]. Невский проспект, 2013.

Мазаев М.Н. Греч, Николай Иванович // ЭСБЕ. Т. 18. СПб., 1893.

Высшие женские Бестужевские курсы

(1890 г., архитектор А.Ф. Красовский; В.О., 10-я линия, 33–35)

«30 ноября [1894 г.].

Чем ближе приближается день моего совершеннолетия – тем чаще приходится слышать разговоры о моем будущем…

Недавно был у нас дядя… купец… „Вы желаете учиться?“ – спросил он меня… добродушным тоном. Я молчала, но мама тотчас рассказала за меня, что я ужасная дочь, и т. п. „Совершенно лишнее дело идти вам на курсы, – авторитетно согласился с ней дядя, – туда идут те, кто без средств, а вам на что?“ Этого возражения я не ожидала, но если дядя как человек коммерческий переводил разговор на практическую почву, я решилась взять ему в тон: „С какой же стати мне жить весь век, сложа руки?“…Но дядя стоял на своем: „Если желаешь трудиться – набери ребятишек и учи их грамоте… Замуж надо тебе, вот что…“…

Так он и уехал от нас…, очень сожалея о том, что у нас нет отца, который… не дал бы нам… забрать подобные опасные идеи в голову и выдал бы нас замуж за „хороших“ людей…

Петербургские дома как свидетели судеб - i_002.jpg

В.О., 10-я линия, 33–35

13 января [1895 г.].

В семейном кругу вновь заговорили о курсах. Мама не только не дает позволения, но… старается восстановить родных против меня… слезами, притворством, отчаянием, любовью ко мне, дальностью расстояния, etc. …Видя, что я отказываюсь от папирос, предложенных дядей, меня… не без колкости спросили: „А как же будешь там-то, на курсах? Ведь все курсистки курят“… Говорили со мной мало и пренебрежительно… Вижу, что без борьбы не выйду я из моего болота. Предрассудки – такая глухая стена, которую необходимо не разбирать, а ломать силою, чтобы скорее увидеть свет…

С.-Петербург, 22 августа.

…В Петербург… мы приехали вчера утром… Я поехала в Исаакиевский собор; что-то подсказывало мне: поезжай сначала туда, иначе ничего не выйдет. Я быстро вошла в собор, упала на колени в темном углу и пробормотала горячую, бессвязную молитву; потом бросилась на первую попавшуюся конку… С непривычки мне было очень неловко пересаживаться с одной конки на другую; наконец… с помощью какого-то доброго человека, я пошла на 10-ю линию, д. № 33, [где располагались] Высшие женские курсы… Два швейцара в ливреях стояли у крыльца. Я поднялась по каменной лестнице в большую прихожую. В доме шла переделка; всюду виднелись столы, вещи, вынесенные из других комнат, стояли ведра с краской и валялись кисти.

Я спросила, можно ли видеть директора… „А, это вы! Знаете, у нас из-за вас возникло целое дело!“ Я с недоумением посмотрела на него. „Дело в том, что вы были приняты“. – „Позвольте, как же это. Я получила бумагу с отказом“. – „Вот именно. А между тем вы были приняты… но мы получили письмо от вашей матери: она… написала… что… вследствие разных домашних обстоятельств, запрещает вам поступать на курсы. Тогда мы выслали вам бумаги с отказом“. Я слушала молча… мне нужно было сохранить приличное спокойствие…

Екатерина Кубрякова - Петербургские дома как свидетели судеб обложка книги

50 %

Петербургские дома как свидетели судеб

Зазеркалье Петербурга. Путешествие в историю

Аннотация к книге "Петербургские дома как свидетели судеб"

Задумывались ли вы, идя привычным маршрутом от работы до дома, посещая банк или поликлинику, что где-то здесь, в параллельной петербургской реальности, проходит другая жизнь - истории людей, которые в этих самых стенах любили, страдали, чувствовали? Смотрели в те же окна и видели тот же вид? Ступеньки, по которым вы поднимаетесь, слышат стук стертых каблуков Ахматовой. За вашим столиком в кафе сидит перед дуэлью Пушкин, а за тот же камень, о который вы споткнулись сейчас, спотыкается убегающий от своих убийц Распутин.
Это вторая книга Екатерины Кубряковой, книга о домах как свидетелях судеб, о зазеркалье, в котором в этот самый момент происходят тысячи историй на том месте, где сейчас стоите вы.

Вы можете стать одним из первых, кто напишет рецензию на эту книгу, и получить бонус — до 15 рублей на баланс в Лабиринте! Или оставьте заявку, чтобы кто-то другой написал ее скорее.

Предыдущая книга Екатерины из этой серии произвела такое впечатление, что конечно я сразу купила и вторую. Книга изумительная, такая же как и первая. Надеюсь будут и следующие части, потому что от этих историй оторваться невозможно, это глоток воздуха, окно в другой мир!
И еще очень бы хотелось иметь "Голоса из окон" в подарочном издании! С плотной обложкой, с цветными фотографиями. Эта книга в мягкой обложке, печать могла бы быть и лучше, хотя придираться не хочется, все-таки само.

Предыдущая книга Екатерины из этой серии произвела такое впечатление, что конечно я сразу купила и вторую. Книга изумительная, такая же как и первая. Надеюсь будут и следующие части, потому что от этих историй оторваться невозможно, это глоток воздуха, окно в другой мир!
И еще очень бы хотелось иметь "Голоса из окон" в подарочном издании! С плотной обложкой, с цветными фотографиями. Эта книга в мягкой обложке, печать могла бы быть и лучше, хотя придираться не хочется, все-таки само наполнение замечательное. Скрыть

"Петербургские дома как свидетели судеб" из серии "Голоса из окон". В СПб я была однажды. Провела там 4 дня и естественно не прошла и половины города. Но самые знаковые места были охвачены моим путешествием. Спустя годы у меня появилась возможность еще раз пройтись по улочкам великого города. И в период пандемии это происходит виртуально, но не благодаря интернету, а книги. Возможно ценители-любители-путешественники знают дома-улицы-скверы СПб наизусть, но мне пришлось.

"Петербургские дома как свидетели судеб" из серии "Голоса из окон". В СПб я была однажды. Провела там 4 дня и естественно не прошла и половины города. Но самые знаковые места были охвачены моим путешествием. Спустя годы у меня появилась возможность еще раз пройтись по улочкам великого города. И в период пандемии это происходит виртуально, но не благодаря интернету, а книги. Возможно ценители-любители-путешественники знают дома-улицы-скверы СПб наизусть, но мне пришлось использовать ДубльГИС. Описание каждого дома начинается с фотографии и точного адреса. Адрес вбиваю в ДубльГИС, смотрю современные фотографии и вспоминаю проходила ли я там во время моего отпуска. Далее читаю о "жизни" дома, точнее о жизни знаменитых людей в данном доме. Автор использует как мемуары жильцов домов, газеты тех лет, а также адресные книги города. Такие маленькие очерки, рассказы вполне читабельны, похожи на миниэкскурсии и ввод в историю города. На страницах книги вы узнаете как жили в СПб Чайковский П.И., Грибоедов А.А.С., Державин Г.Р. и многие другие, а также их жёны, родные и близкие люди. Мне книга очень понравилась, многое не знала и даже от гида не услышишь подобное. Скрыть

Издательство "Центрполиграф" — одно из крупнейших издательств России. Дата основания издательства 1991 год. Ежегодный тираж книг издательства составляет более 12 млн. экземпляров. А ассортимент насчитывает около 3000 названий.
Издательство представляет читателям весь спектр книжной продукции: отечественная и художественная зарубежная литература таких популярных жанров, как детективный и криминальный роман, фантастика, книги о политических деятелях, о разведке и шпионаже, биографическая, мемуарная и историческая литература. Книги о людях театра, кино, эстрады. Книги по кулинарии, астрологии, психологии, медицине, а также детская и учебная литература.
Визитными карточками издательства являются Леонид Млечин — известный политический обозреватель ТВЦ, автор и ведущий программ "Особая папка", "Особое мнение", автор многих книг художественной и документальной прозы, изданных в России и за рубежом, продюсер Татьяна Огородникова, автор бестселлера "Брачный коNтракт или Who is ху. "

Издательство "Центрполиграф" — одно из крупнейших издательств России. Дата основания издательства 1991 год. Ежегодный тираж книг издательства составляет более 12 млн. экземпляров. А ассортимент насчитывает около 3000 названий. Издательство представляет читателям весь спектр книжной продукции: отечественная и художественная зарубежная литература таких популярных жанров, как детективный и криминальный роман, фантастика, книги о политических деятелях, о разведке и шпионаже, биографическая, мемуарная и историческая литература. Книги о людях театра, кино, эстрады. Книги по кулинарии, астрологии, психологии, медицине, а также детская и учебная литература. Визитными карточками издательства являются Леонид Млечин — известный политический обозреватель ТВЦ, автор и ведущий программ "Особая папка", "Особое мнение", автор многих книг художественной и документальной прозы, изданных в России и за рубежом, продюсер Татьяна Огородникова, автор бестселлера "Брачный коNтракт или Who is ху. "


Дом княгини Голицыной

(1840 г., архитектор К. А. Тон; Малая Морская ул., 10)

«. Очутился он в одной из главных улиц Петербурга, перед домом старинной архитектуры. Улица была заставлена экипажами, кареты одна за другою катились к освещенному подъезду. Из карет поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак. Шубы и плащи мелькали мимо величавого швейцара.

Германн затрепетал. ему пригрезились карты, зеленый стол, кипы ассигнаций и груды червонцев». (Здесь и далее — Пушкин А.С. «Пиковая дама»)


Именно в эти окна всматривался одержимый азартом Германн, герой пушкинской «Пиковой дамы», в надежде проникнуть в таинственный дом и узнать карточный секрет сварливой старухи-графини.

Сходство с реальной хозяйкой дома, 90-летней княгиней Натальей Голицыной, очевидное. После выхода повести все эти «стройные ножки» и «гремучие ботфорты» узнали в героине княгиню Голицыну, к которой сами именно так и приезжали на поклон. Совпали и манеры своенравной статс-дамы (княгиня была надменна, строга и очень умна), пугающая внешность (к старости у Голицыной появились усы и борода, за что ее прозвали «Princesse Moustache»), скупость (сыновья боялись попросить у матери законного наследства и получили причитающиеся блага незадолго до собственной смерти) и сюжет (в свете ходил анекдот, рассказанный Пушкину внуком Голицыной, о том, что в парижской молодости, когда она бывала при дворе самой Марии Антуанетты и проигралась в фараон, авантюрист граф Сен-Жермен открыл ей три заветных карты, гарантирующих выигрыш). Но самое главное совпадение повести и реальности – это дом.

Адрес на углу Малой Морской и Гороховой был знаком всему Петербургу. Голицына, обласканная при дворе четырех императоров (от Екатерины II до Николая I), в то время была одной из самых влиятельных женщин страны. Каждый офицер, отличившийся на службе, входил в эти двери за одобрением, каждая дебютантка, выходившая на «рынок невест», – за благословением. Даже императорская семья боялась пропустить именины важной особы, всю жизнь служившей им и их предкам. Впрочем, Голицына только императора и удостаивала эмоционального приема – остальную бесконечную череду знати княгиня принимала в этом доме, не вставая и почти не двигаясь. Слепнущей хозяйке диктовали имя и чин вошедшего, который удостаивался либо холодного кивка, либо улыбки в зависимости от статуса. Именитых гостей скупая княгиня принимала без пышности – владелица 16 тысяч душ и огромного состояния вместо ужина и развлечений предлагала визитерам лишь лимонад.

«Германн стал ходить около опустевшего дома: он подошел к фонарю, взглянул на часы, – было двадцать минут двенадцатого. Германн ступил на графинино крыльцо и взошел в ярко освещенные сени. Швейцара не было. Германн взбежал по лестнице, отворил двери в переднюю и увидел слугу, спящего под лампою, в старинных, запачканных креслах. Германн вошел в спальню. Перед кивотом, наполненным старинными образами, теплилась золотая лампада. Полинялые штофные кресла и диваны с пуховыми подушками, с сошедшей позолотою, стояли в печальной симметрии около стен, обитых китайскими обоями. По всем углам торчали фарфоровые пастушки, столовые часы работы славного Leroy, коробочки, рулетки, веера и разные дамские игрушки. справа находилась дверь, ведущая в кабинет; слева, другая, – в коридор. Германн ее отворил, увидел узкую, витую лестницу. ».

Неизвестно, бывал ли Пушкин в доме Голицыной. Однако в повести он точно описал ее спальню с потайной винтовой лестницей и часы Leroy, сохранившиеся, кстати, до сих пор.

«Германн. ощупал за обоями дверь и стал сходить по темной лестнице, волнуемый странными чувствованиями. По этой самой лестнице, думал он, может быть, лет шестьдесят назад, в эту самую спальню, в такой же час, в шитом кафтане, причесанный á l’oiseau royal, прижимая к сердцу треугольную свою шляпу, прокрадывался молодой счастливец, давно уже истлевший в могиле, а сердце престарелой его любовницы сегодня перестало биться. ».

Сердце Голицыной перестало биться в один год с сердцем вдохновленного ее образом поэта. Пушкину было 37, его Пиковой даме – 93.

После смерти одной из самых влиятельных женщин России, 47 лет прожившей в этом доме, государство выкупило его для военного министра графа А. И. Чернышева, которого княгиня когда-то унизила, не ответив на поклон.

Александр Иванович Чернышев, значительно перестроивший здание, владел домом до самой революции. В советское время здесь размещались медицинские учреждения – еврейская лечебница, Красный Крест, госпиталь. Спальня Пиковой дамы стала спальней сестер милосердия. Сейчас здесь находится поликлиника МВД, и от интерьеров XIX века почти ничего не сохранилось. Только фасад еще бормочет голосом обезумевшего Германна: «Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама. ».

Голоса из окон. Петербургские дома как свидетели судеб

Задумывались ли вы, идя привычным маршрутом от работы до дома, посещая банк или поликлинику, что где-то здесь, в параллельной петербургской реальности, проходит другая жизнь - истории людей, которые в этих самых стенах любили, страдали, чувствовали? Смотрели в. Задумывались ли вы, идя привычным маршрутом от работы до дома, посещая банк или поликлинику, что где-то здесь, в параллельной петербургской реальности, проходит другая жизнь - истории людей, которые в этих самых стенах любили, страдали, чувствовали? Смотрели в те же окна и видели тот же вид? Ступеньки, по которым вы поднимаетесь, слышат стук стертых каблуков Ахматовой. За вашим столиком в кафе сидит перед дуэлью Пушкин, а за тот же камень, о который вы споткнулись сейчас, спотыкается убегающий от своих убийц Распутин.
Это вторая книга Екатерины Кубряковой, книга о домах как свидетелях судеб, о зазеркалье, в котором в этот самый момент происходят тысячи историй на том месте, где сейчас стоите вы. Скрыть Показать весь текст

Зазеркалье Петербурга. Путешествие в историю

Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников. Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини. Узнаем, куда торопился домой Достоевский, чтобы, попросив у хозяйки свечу, запереться в своей комнате и продолжить творить. Прочтем, куда для знакомства с родителями молодой поэт Дмитрий Мережковский привел свою юную жену Зинаиду Гиппиус… А вот то самое здание, мимо которого, облизываясь и заглядывая в окна, ходили вымышленные герои Валентина Пикуля – бедняки Курносовы, мечтая о богатстве и адмиральской славе… Стены старых петербургских домов сохранили образы. Скрыть Показать весь текст

Читайте также: