Дом с медной крышей на мкад

Обновлено: 29.04.2024

Немногие москвичи знают о том, что в городе очень много частных домов. Прямо поселков. И все это находится не в Мытищах, не в Новой Москве, не в пригороде, а внутри МКАД.

Немного истории

Поселки появились по разным причинам - где-то это остатки деревнь, которые поглотила Москва, где-то - специально выстроенные дома для людей определенных профессий. Но их объединяет одно - при строительстве МКАД они оказались внутри кольцевой дороги.

И если в Новой Москве полно частных домов, местность пока не сильно урбанизирована, и их можно встретить просто прогуливаясь, то частный сектор в границах МКАД спрятан от людских глаз. Туда нужно приехать специально.

Дисклеймер. Автор не является долларовым миллионером даже близко, поэтому все рассуждения о стоимости домов не связаны с собственным опытом, а скорее теоретически оценивают стоимость объектов, относительно аналогичных.

Поселок художников на Соколе

Пожалуй, самый известный, и самый близкий к центру кусочек старой Москвы. Ну как старой - поселок основан в 1923 году, в раннюю советскую эпоху и олицетворял идею города-сада. Поселок был спроектирован с улицами, пересекающимися под прямым углом, а многие дома спроектированы архитекторами, поселок был такой образцово-показательный. Пересказывать Википедию не буду, там много информации. нас же интересует пакртический аспект

Плюсы и минусы

Близость к центру - несмоненный плюс. Фактически 5 минут и на трешке.
Также это фактически центр активно-развивающегося района - бизнес-центры, торговые центры, рукой подать до спортивных сооружений северо-запада Москвы
На мой взгляд здесь оптимальное соотношение между городом и ощущением пригорода, между заборами и открытостью. Очень мило и весь поселок открыт для прогулок.
Ценник в поселке скорее стоит отнести к минусам. Понятно, что такое жилье выставляют редко. Средний каменный домик стоит 200 млн. рублей (почти 3 млн. долларов). Просто деревянный дом с участком - 1 млн. долларов. И какой-то невероятный коттедж в современном стиле совершенно умопомрачитеные 10.7 млн долларов.

Здесь и далее я привожу цены в доллароах, так как на большинство похожих объектов цены именно в долларах. И продавцы правы - цены на дома внутри МКАД с понятным правовым статусом могут быть зафиксированы только в твердой валюте.

Серебряный бор

Тоже известный поселок, но доступ сюда ограничен. На машине приехать не получится. Только такси пропускают. Ну и пройти пешком можно.

Доступна улица Таманская, но в отличие от поселка художников, здесь все за заборами.

К сожалению в России только в определенных поселках с генпланом и требованиями к оформлению, с подрядом возможны открытые дворы (подъезды к дому).

Если типичного владельца коттеджа отпустить в поле, первое, что он возведет - это забор. Все дома тут за заборами. Чтобы никто не залез, и не узнал, кто тут живет и сколько зарабатывает.

Серебряный бор - активно застраивался в 90-е топ-менеджерами Лукойла, сейчас это одни из самых дорогих домов в черте МКАД.

Особенности

Сколько бы в нас, простых москвичах не было зависти и желчи, в Серебряном бору нет объективных минусов:

Да и цена, если честно, не фантастическая для сильных мира сего - можно подумать, что здесь дом стоит дороже любой квартиры любой площади в Москве. Однако это не так.

Цена вопроса

Ценник стартует от 3.5 млн. долларов за дом 200 кв. м на небольшом участке и до 24 млн. долларов, если вы хотите 720 кв. м и собственный акр (40 соток) земли в Серебрянном бору. Средний ценник 400 млн. За 200 млн. есть танухаусы.

Для кого

Топ-менеджеры и владельцы крупного бизнеса, которые вынуждены житьв Москве. С одной стороны, кажется, что средние 400 млн. за квартиру очень много. С другой, за 250 млн. продаются условные 300 метров в небоскребе или высотке на Ленинском. А тут лес и собственная земля. То есть за лишние пару $2 млн. иное качество жизни в 6.5 км от третьего кольца.

Поселок ДСК. им Ларина в Алтуфьево

Наверное, этот поселок можно назвать самым демократичным. Это реально остатки дачного коорпетива, созданного в 30-е годы. Улицы названы в честь покорителей Крайнего севера.

Когда поселок вошел в состав Москвы, в начале 1970-х стали поговаривать о его сносе и переселении жителей.

В 1973г. посёлок посетил главный архитектор Москвы тов. Посохин вместе с представителями Общества по охране природы.

Массовость зеленых насаждений (труды по озеленению не прошли даром) впечатлила приезжих , и было принято решение оставить посёлок Ларино как примыкающий к Лианозовскому парку и Алтуфьевским прудам в качестве зоны отдыха трудящихся.

Из достоинств поселка можно отметить наличие рядом парка, а также инфраструктуры - он не сильно отдален от обычных домов.

Из минусов: рядом шумит МКАД, нет рядом воды, да и участки небольшие

Цены на дома в ДСК им. Ларина

Ценник на дома невысокий, $1 млн. вполне хватит, чтобы купить тут приличный дом.

Троице-Лыково

Рядом со старой усадьбой 16-го века, которой так и не нашли применения расположилась фактически деревня. Тут и не поймешь, что это Москва! Нет заборов, как в Серебряном бору - обычный дачный поселок.

Здесь нет тротуаров, все как в Подмосковье. Но ценник на дома, конечно, определяется не домами, а землей и ее статусом.

Из плюсов:

рядом река, напротив Серебряного бора
рядом метро, 1.5 км от поселка

Из минусов:

все же вид поселка и отсутствие благоустройства
рядом промзона (хотя там пара гипермаркетов)
статус земли.

Цены на дома

Домов продается мало, ценник 1-2 млн. долларов за приличный коттедж на небольшом участке.

Для кого

Я не могу понять, кто может тут купить дом. Только если какой-то миллионер, кому важно жить внутри МКАД, но в собственном доме, при этом почему-то другие варианты не подошли.

Потому что такие дома не покупают на последние деньги, а если есть пара миллионов, то можно что-то другое посмотреть. А вот участок можно купить дешевле, и там что- то полпробовать построить.

Екатериновка

Классический поселок на Рублевке по западному образцу. Расположен при выезде из Москвы, справа. Любой, кто ездил по Рублевке видел эти аккуратные небольшие замки, которые там стоят.

Поселок известен тем, что там жили множество политиков 90-х, но и все же Рублевка - престиж!

Цена вопроса

В поселке продается практически половина домов. В среднем 4-5 млн. долларов.

Как ни странно, в Москве полно частных домов. Для "простых" миллионеров - у кого есть на недвижку 1 млн. долларов, смотреть почти нечего. За эти деньги только старые поселки с домами без особого благоустройства. Лучше купить большую крутую квартиру.

У кого есть 3-4 млн. на недвижку, могут вполне присмотреть себе большой коттедж и жить в пределах МКАД в собственном доме на собственном участке. И это уже отличная альтернатива пентхаусами и большим квартирам. Да, дальше от центра, но это все же престижные районы Москвы, и не за пределами МКАД, а с полной инфраструктурой города. Серьезно, я не очень понимаю все эти Рублевки и Барвихи, когда в Москве внутри МКАД за те же деньги есть большие участки, классные дома и ощущение города.

Да, за МКАД предложение кратно выше. Но и теряется смысл - сколько вам будет оптимально? 3 км? 5 км? 15 км? Понятно, что это увеличит время на дорогу и плечо логистики. Но сейчас и в пределах Москвы передвигаться с трудом, что уже говорить про Замкадье? Тем более для миллионеров вопрос времени очень важен.

Переулки Остоженки, известные в народе как «Золотая миля» Москвы – это город контрастов в миниатюре.

Только в России, наверное, никого не смутит соседство неухоженного двора с деревянным забором и виллы, стоимость квадратного метра которой даже не стоит пытаться уложить в голове.

Когда гуляем по Бутиковскому переулку, святая святых «Золотой мили», кто-нибудь из моих спутников обязательно сделает неправильное ударение, прочитав «БутикОвский переулок».

Верно - «бУтиковский» (по фамилии одного из землевладельцев), но, по иронии судьбы, первый вариант оказывается интуитивно правильным.

Ведь этот короткий отрезок пространства – настоящий музей современной архитектуры Москвы под открытым небом. Здесь, как во всяком порядочном бутике, представлены самые модные, стильные, трендовые здания.

Насколько они в действительности представляют собой хорошую архитектуру – покажет время.

Но уже сегодня некоторые из них признаны если не шедеврами, то по крайней мере бесспорными кандидатами на место в истории современной архитектуры.

Один из них – «медный дом» (copper house) Сергея Скуратова.

Это здание 2004 г. постройки получило несколько русских архитектурных наград, принято в коллекцию лучших зданий Музея архитектуры имени Щусева.

Дом облицован панелями из патинированной меди. До этого никто в России не решался на такой сложный, эстетически непривычный и дорогой проект. Да и в мире есть всего несколько подобных зданий.

Дело в том, что патина (тот самый благородный зеленый налет, как на памятниках Старого Света, засиженных голубями) на стенах «медного дома» появилась не естественным путем, а искусственным – на заводе.

Пластины состарили специально, чтобы воплотить идею проекта. Склоняю голову перед Скуратовым – с таким тактом вписать здание в природный ландшафт, это дорогого стоит.

Здание, как зеленоватая река, своими тремя частями-кубиками словно стекает, рассыпается в глубь квартала, к Москве-реке.

На ту же идею – растворить здание в окружающей среде, объединить город и природу – работают и стеклянные фасады коппер хауса, отражающие блеклое московское небо.

ГОСТЕВОЙ ДОМ "АПАРТ - ОТЕЛЬ ЗАМОК" ПРЕДЛАГАЕТ ПРОЖИВАНИЕ В УЮТНЫХ НОМЕРАХ

ГОСТЕВОЙ ДОМ "АПАРТ - ОТЕЛЬ ЗАМОК"

Расположен в непосредственной близости от Москвы в историческом селе Беседы на внешней стороне МКАД (съезд М19). Москвичи и гости столицы могут насладиться отдыхом не тратя много времени на дорогу.

Номерной фонд состоит из апартаментов разных категорий, как в основном здании, так и в отдельных домиках в лесной зоне.

Номера и цены на проживание

Категория Е

Категория D

Категория C

Категория K

Категория B

Категория B +

Категория A

Категория A+

Категория ЛЮКС

Домики

ДОМИК ШАЛЕ

ДОМИК У БАБЫ ЯГИ

ДОМИК ТЕРЕМ

ДОМИК ЗАМОК

ПРЯНИЧНЫЙ ДОМИК

ДОМИК БАНЬКА

ДОМИК НА БЕРЕГУ

Гостевой дом «Апарт-отель Замок» – это новая концепция, которая заключается в предоставлении гостям полной свободы выбора в организации своего проживания.

Наши гости решают сами – будут ли они готовить еду самостоятельно (все номера оборудованы мини-кухнями) или заказывать в ресторане, пользоваться услугами прачечной или стирать собственными силами и т.п. Из обширного перечня услуг наши гости могут выбрать только те услуги, которые необходимы им для комфортного проживания. Независимо от того, являются ли наши гости сторонниками самостоятельного отдыха, или им требуется помощь персонала – мы созданы для того, чтобы удовлетворять любые пожелания клиентов и полностью отвечать их требованиям.

Кроме того, наш гостевой дом – альтернатива дорогим московским отелям, в которых высокая цена на услуги размещения не всегда является гарантией качества. За умеренную плату мы готовы принять наших гостей в номерах различных категорий, оборудованных по современным международным стандартам с индивидуальной системой климат-контроля, мини-кухней, бесплатным Wi-Fi Интернетом, бесплатной парковкой.

Преимущества работы с нами:

Индивидуальный подход, готовность обсуждать различные условия, предложения по сотрудничеству на взаимовыгодных условиях;
Оплата проживания по безналичному или наличному расчету;
Предварительное бронирование без предоплаты;
Оплата номеров посуточно с возможностью дальнейшего почасового продления в случае необходимости.
В случае необходимости возможно экстренное заселение.

Предложение о сотрудничестве:

Приглашаем к сотрудничеству предприятия и турагентства. Корпоративным клиентам выделяется персональный менеджер, который поможет Вам решить любые вопросы.

Дополнительные отзывы о Гостевой дом «Апарт-отель Замок» вы можете прочитать в нашей группе ВКонтакте

Гостевой дом «Апарт-отель Замок» – новый современный гостевой дом, построенный в 2015 г. в эксклюзивном архитектурном стиле. Наш гостевой дом расположен в непосредственной близости от Москвы, что позволяет сочетать в себе достоинства городского жилья и загородного проживания.

В дворце есть все не только для комфортной жизни, но и для развлечений.

Сейчас «сверхэлитной» недвижимостью, расположенной всего в 23 км от МКАД — в коттеджном поселке «Гринфилд» на Новой Риге, владеет предприниматель, основатель холдинга «Стройгазконсалтинг» Зияд Манасир. Дворец строили специально для его семьи, однако по неназванным причинам он решил его продать.

Внутри трехэтажного особняка площадью 7 тыс. кв. м помимо множества спален, гардеробных и столовых располагаются оранжерея, библиотека, винный погреб, огромный бассейн, кинозал, боулинг, караоке, кальянная комната, гольф-тренажер и спа-салон.

Интерьер называют «показушно богатым» и отделанным всем самым дорогим, что есть в мире — одни только обои стоят по 10 тыс. рублей за метр.

Первый этаж оформлен в английском стиле с элементами барокко, второй (предназначавшийся детям Манасира) — во французско-итальянской эклектике, а третий (созданный для проживания предпринимателя с супругой) — в псевдоготике. Дополняют все это люстры из хрусталя, стены из красного дерева, чугунный камин с инкрустацией и ванна на подиуме из медного оникса.

Просят за это великолепие «всего» 124 млн долларов, что по текущему курсу равно чуть больше чем 10 млрд рублей. При этом строительство дворца обошлось Манасиру в 12 млрд, так что он еще и остается в убытке.

О доме Нирнзее, цыганском театре «Ромэн» и практически деревне Коломенское рассказывает писатель Марина Москвина, чей папа, историк Лев Москвин, показал Иву Монтану лучший вид на город, а маму назвал Людмилой брат Ленина.

«На Тверском бульваре вы не раз бывали… »

Я Москвина из Москвы — и этим все сказано! Первое, что я увидела в жизни — Тверской бульвар. Мама работала в Радиокомитете на Путинках. Вот она меня сдаст очередной старушке и бегом по бульвару — по черным ледяным каткам, разбежится и едет по льду, пока не превратится в точку в конце бульвара и не исчезнет.

Марина Москвина

Помню себя в козьей шубе, кроличьем капоре, под капором — косынка, а сверху — серый оренбургский платок, крест-накрест перехваченный на груди, концы — под мышками, узел — на спине. Зимы в Москве были снежные, морозные, но мы все равно ошивались на бульваре до обеда. «Красная площадь» — стрелка направо. «Трубная площадь» — стрелка вверх. Валит снег — Трубной площади на небе не видно.

Когда наконец-то меня забирали домой, путь лежал мимо будки ассирийца-чистильщика ботинок. Снаружи висели шнурки, под шнурками на стуле — железные подковки. На руке у ассирийца было написано «Миша». Он в шапке и в пиджаке, синем с люрексом. Стертым веником Миша сидя выметал из будки снег. Угол Тверского и улицы Горького пах гуталином. Через дорогу — магазин «Армения» с его незабываемыми люстрами, увитыми плетьми винограда с тяжелыми гроздьями, да еще с плодами граната. Золотые туфли, чеканки с профилем Давида Сасунского, нарды, банки с надписью «Аджика»… Зачем мы заходили туда? Наверно, за коньяком! Наш дом — на перекрестке всех дорог, у нас всегда дорогие гости…

Старец Коненков

В двух шагах от «Армении» — мастерская скульптора Коненкова. Моя мама Люся (журналист Людмила Москвина. — «Москвич Mag») брала у него интервью: помню серебряного старика с клокастой бородой, его деревянных лесовиков, полевичков, зверушек и старушек. Однажды он рассмешил нас, изображая в лицах, как знакомый пасечник вытаскивал из бороды запутавшихся пчел. И совершенно потряс меня и маму зрелищем странным и чудным — Коненков обдумывал проект исполинского памятника Ленину на Воробьевых горах, причем кинетического. Уносящаяся в заоблачную высь фигура вождя, вытянув длань, должна была безостановочно указывать путь к солнцу, а чтобы не сбиться с курса, ей предначертано было вращаться вслед за движущимся светилом. Сергей Тимофеевич включил какой-то агрегат, Ильич загрохотал, затрясся и со скрипом поехал вокруг своей оси. Все флаги в гости были б к нам, столь феерический аттракцион готовился москвичам! Жаль, что его космогоническая идея не воплотилась в жизнь…

Наш «тучерез»

За углом и направо — Большой Гнездниковский переулок и мой знаменитый дом, получивший прозвище «тучерез». Он, первый советский небоскреб, — десятиэтажная громада, также известная как «каланча», дом дешевых квартир, дом холостяков, дом-крыша, — воздвигнут сто лет назад зодчим Эрнстом Нирнзее. Этот дом вместил в себя такое обилие судеб и событий, что его история кажется совершенно неправдоподобной.

Как мои предки, на себе испытавшие историю «страны трудного счастья» (ничто не просвистело мимо!), оказались обитателями этого фантастического дома, я рассказываю в романе «Крио» — семейной саге, даже не исторической, а прямо-таки мифологической, охватывающей огромные пространства и времена: о любви, о войне, о революции, о вечных скитаниях человека на этой земле. Этакая «Илиада» (и по количеству флотилий и героев, и по масштабу, и по слогу тоже), вынырнувшая из сундука, который в наследство оставил мой дед Степан Захаров — абсолютно былинный герой, отважный воин, рыжий, конопатый, хохмач, неутомимый возлюбленный, а главное — летописец истории своей жизни, а также всех поворотных событий ХХ века.

Степан и Фаина Захаровы, Дмитрий Ильич Ульянов и маленькая Люся, 1923

Кажется невероятным, как только он успевал записывать превратности судьбы, суровые будни войн и революций, обстоятельства бурь, кораблекрушений, авиа- и автомобильных катастроф, когда разные невзгоды швыряли его как бочку в штормовом океане. Нет, у него все занесено в блокнотик, на лист календаря, помечено на обороте беглым почерком и помещено в тетрадочку, разбухшую от вложенных листков. Прокламации — стопки удостоверений и мандатов с подписями Ленина, Ворошилова, Микояна и настоящий револьвер системы «парабеллум» за номером 2929 вместе с шашкой мама сдала в Музей революции. А его дневники, фотографии, любовные письма, рисунки и даже стихи — поистине клад для Музея Москвы, куда мы и передали это сокровище после того, как устроили эпохальную выставку «Сундук памяти» в его залах.

Бабушка тоже эпическая героиня. Одна история о том, как Фаина служила медсестрой у певца Шаляпина, описанная мной в «Мусорной корзине для Алмазной сутры», чего стоит! Она, ученица Войно-Ясенецкого, шестеро суток московского переворота подбирала раненых под пулеметным огнем, волокла на шинели к санитарному автомобилю, всем без разбору оказывала помощь. В Крыму воевала с Деникиным и Врангелем, возглавляла в Симферополе госпиталь, дважды формировала эшелоны и отправляла раненых и больных сыпным тифом в тыл, по нескольку месяцев сопровождала до Москвы переполненные санитарные поезда под обстрелом и бомбежками, в кожаной тужурке с маузером боролась в Москве с беспризорностью… Степан, прикомандированный к 46-й дивизии 13-й армии, форсировал Сиваш… Как подумаешь — скольким людям надо было просто выжить, встретиться и полюбить друг друга, чтобы ты появился на свет, понимаешь: твоя жизнь — чудо.

Испытание автолестницы около самого высокого дома в Москве, 1926

В 1922 году им дали «каюту» в доме Нирнзее. В 1923-м родилась Люся. Вместо положенных крестин бабушка в нашей 421-й квартире устроила октябрины. Пушкинское имя Людмила придумал маме друг деда и младший брат Ленина, Дмитрий Ильич Ульянов. В это же время писатель Михаил Булгаков познакомился в нашем «тучерезе» со своей второй женой и здесь же — с третьей. Кстати, судя по описаниям, Мастер из одноименного романа следует за еще не знакомой ему Маргаритой по Гнездниковскому переулку.

Вся советская литература в одном доме

На третьем этаже напротив художника Давида Бурлюка снимал квартиру Маяковский. Он удивлялся: «Почему вы запираетесь? Боитесь, что ваши дети сбегут?» У них собирались футуристы, имажинисты: Крученых, Мариенгоф, Есенин, Клюев, даже Хлебников — сам Председатель Земного шара — бывал у нас в доме и размышлял тут о судьбах человечества. Мать моя Люся поднималась в лифте с Александром Вертинским. Видела Юрия Олешу: в доме Нирнзее он начал писать книгу «Ни дня без строчки».

Ресторан «Крыша» на доме Нирнзее, 1926–1928

На десятом этаже было издательство «Советский писатель». Марина Цветаева, возвратившись перед войной в Москву из Франции, принесла туда собрание своих стихотворений, тщетно надеясь, что оно превратится в книгу.

В зеркальном лифте, обитом красным деревом, на стуле восседал лифтер! Не подозревая о своей исторической миссии, он поднимал на десятый этаж Гроссмана, Зощенко, Фраермана, Александра Грина, Ильфа и Петрова, Андрея Платонова с их бесценными рукописями.

Я была уже обитателем этого мира и дома, когда в «Советском писателе» мурыжили (иначе не скажешь) «Доктора Живаго» Бориса Пастернака. То ему предлагали сокращения, то какую-то доработку; редактор и корректоры специально волынили и откладывали текст, пока гром не грянул: «Живаго» напечатали за границей, и Пастернаку дали Нобелевскую премию.

«Цвет небесный, синий цвет… »

Главной фишкой нашего дома была, конечно, крыша. Когда я говорю кому-нибудь, что выросла на крыше, мне даже никто не верит — как так? А там у нас были детский сад, клумбы и качели, расчерченная волейбольная площадка. В кадках цвела персидская сирень. Мы разъезжали по крыше на великах, самокатах и роликах, там даже заливали каток. Я помню каждую плиточку, каждую трещинку в гудроне, покрывающем кровлю; оштукатуренную стену клуба, где я играла Наф-Нафа в «Трех поросятах» и пела в хоре.

В начале 1930-х на крыше устраивали грандиозные футбольные мундиали, куда поднимались футболисты из всех окрестных переулков. Люся была заядлой футболисткой. Если мяч падал вниз, ребята съезжали на улицу по перилам, а самые отчаянные спускались по пожарной лестнице. А еще мама играла за «Динамо» в юношеской хоккейной команде: в любой мороз, еще затемно, до рассвета, с коньками, каской и клюшкой, она выходила из нашего дома в Большом Гнездниковском переулке и ехала на стадион.

В июне 1941-го, сдав последний школьный экзамен и отгуляв с одноклассниками выпускной, Люся подала заявление в военкомат. Она защищала небо Москвы от фашистских бомбардировщиков. Сто человек из нашего дома ушли на фронт. Многие из них не вернулись с войны, их имена высечены на памятной доске во втором подъезде.

Строевые учения на крыше, 1940-е

Никто из нас не хотел переезжать. Даже мой папа — считай, новобранец в доме — гордился крышей и приводил туда дорогих ему людей показывать Москву. Не раз любовалась Москвой с нашей крыши обворожительная француженка, врач, этнограф и писатель Клоди Файен, автор книги «Французский врач в Йемене», переведенной на все языки мира, а мой папа, Лев Москвин, перевел ее на русский. В 1957 году во время Всемирного фестиваля молодежи и студентов родители привели на крышу певца Ива Монтана.

Как-то раз к нам по старой памяти заглянула прима цыганского театра Ляля Черная. Одно время бабушка Фаина подрабатывала в театре «Ромэн» — в 1930-е годы в театральный подвал вместо кабаре «Летучая мышь» въехали цыгане. Ляля с мужем, актером МХАТа Михаилом Яншиным, искали квартиру поближе к театру. Но им не подошли габариты санузла: «У вас Яншин не поместится в уборной!» — разочарованно сказала Ляля.

И мы наивно радовались: еще немного побудем с нашим домом. А когда мы переехали в Черемушки, мама часто приезжала на «Пушкинскую» — просто навестить наш дом, как незабываемого человека.

Новые Черемушки

Черемушки нас огорошили: асфальта нет, глина по колено, кругом цветут корявые вишневые сады… Зато просторная трехкомнатная квартира! Настежь открыты окна, мне семь лет, я сижу на единственной табуретке — одна посреди пустой комнаты, пахнет свежими клеем и краской. Вдруг звонок — самый первый звонок в нашу дверь! Я бегу открывать — на пороге стоит мамин приятель геолог Сережа Лобунец, весь в грязи, а на шее висит деревянный стульчак.

Черемушки, 1960-е

Спустя годы и годы, покинув и этот приют, я сюда тоже приезжала — стояла под нашими окнами, занавешенными чужими шторами. Я и во сне являлась сюда: войду в подъезд, поднимусь на второй этаж, дверь нашей квартиры во сне всегда полуоткрыта — я пробую зайти, но меня останавливают: дескать, такие здесь не живут и никогда не жили. Однажды поздним ноябрем в сумерках дом медленно выплыл из-за голых лиственниц, как корабль-призрак, и я увидела его пустые черные окна. Дом был прозрачен, сквозь него на просвет мерцали уличные фонари. Был храм, Парфенон, минули тысячелетия — и передо мной лежал Универсум, рассыпавшийся на осколки…

Деревня Дьяково и Коломенское

Тем временем Люся, искатель нехоженых путей, протоптала дорожку в Коломенское, купив небольшую квартиру на Затонной в кооперативном доме журналистов. Вдали из окна виднелась церковь Вознесения, тогда еще красного цвета с белой паутинкой на шатре. Перед окном расстилалось колхозное поле «Огородный гигант» с крепкими кочанами капусты: ночами с друзьями-студентами мы порой подворовывали пару кочанов. За полем — лесок и берег Москвы-реки, где я любила гулять с королевским пуделем Марчелло. Коломенская обитель и наша в ней бесшабашная жизнь во всей красе изображена в моем «Романе с Луной».

Все вокруг там дышало поэзией. В Коломенское ходили вдоль деревни Дьяково, давно исчезнувшей с лица земли. Как я любила эту дорогу! Дома — бревенчатые, скособоченные, с синими резными ставнями и наличниками. На крышах под ветром крутились флюгеры, дымили печные трубы. На коромыслах носили воду из колонок, детей возили на салазках, и тут же, через дорогу, — каменные джунгли.

Как-то, поссорившись с родителями, далеко за полночь мы с пуделем отправились куда глаза глядят: деревня, храм Казанской Богородицы, там теплился огонь в окне. Выходим из-под арки с колокольней, а церковь Вознесения парит в ясном мартовском небе звездном над оседающими снегами, острым шатром раздвигая небеса… Мощнейшее переживание, не поблекшее с годами.

Храм-ракета над Москвой-рекой и Дом с Крышей — обе эти точки на земле присутствуют во всех моих сказаниях. Москва моего детства — главный антураж. Недавно я закончила новый роман «Три стороны камня», который вот-вот выйдет в свет. И там — Москва.

Читайте также: